Сокровище колдуна. Константин Нормаер

довольно быстро – Википедия тут же выдала информацию о Египетском масонстве, которому принадлежал этот знак.

      –– Ну что там? – нетерпеливо спросил Власенко.

      –– Я оказался прав, товарищ подполковник. Это те же масоны, только Египетские. Очередное тайное общество, просто чуть-чуть поменьше.

      –– Те же яйца, но вид с боку. И что же там про них пишут?

      –– Да ничего особенного. Данная ветвь масонства берет свое начало на берегах Нила, забытый культ Диониса и мистерии Митры. Он особо не пользовался популярностью, пока его не возглавил Басальмо Калиостро. Именно он и возродил этот всеми забытый культ.

      –– А про ритуальные убийства там ничего не пишут? – уточнил начальник.

      –– Ничего.

      –– Тогда это все чушь собачья! И не имеет к нашему случаю никакого отношения. Мало ли кто здесь нарисовал этот глаз и треугольник, а еще и круг в придачу. Увидели на долларе этот символ и начертили здесь. Подростки – они и в Африке подростки.

      Агафонов недоверчиво посмотрел на начальника. Слишком у него все просто получалось. Это случайно, то случайно. А вдруг этот знак и есть ниточка, за которую можно потянуть и раскрыть преступление?

      –– А с чего бы им масонский символ здесь рисовать? – задал неудобный вопрос Агафонов.

      Власенко скривился, немного помедлил, а затем в приказном порядке заявил:

      –– Вот ты мне на этот вопрос и ответь. Короче, хватит болтологии, начинай работать! Опрашивай, выясняй, крутись-вертись, сивка-бурка, – не мне тебя учить, как это делать, целый капитан все-таки. А если помощь экспертов или консультантов понадобится, пиши рапорт, подмахну. Короче, оставляю тебя здесь за старшего. Трудись! А я в управление, у меня через пару часов совещание в Префектуре. И еще, жду к пятнице промежуточный результат работы!

      С таким нехитрым напутствием подполковник Власенко поспешил к служебному «Форду», что был припаркован у самой кромки лесопарковой зоны.

      –– Крутись как хочешь, а результат добудь, – усмехнулся Агафонов, провожая начальника равнодушным взглядом.

      Палыч, что сидел неподалеку и прекрасно слышал весь разговор, хихикнул.

      –– Ну что скажешь? – поинтересовался у специалиста Агафонов.

      –– А чего сказать? Очень все плохо, Кирюх. Все очень плохо.

      –– Это еще почему? – не понял оперативник.

      –– Когда что-то непонятно, оно всегда плохо. Потому что непонятно, как и почему. А когда понятно, хорошо, меньше мороки и головных болей.

      Агафонов нахмурился и приблизился к Виктору Павловичу, который фотографировал стены рядом с местом происшествия.

      Щелчок, яркая вспышка – и темный туннель словно вздрагивает от постороннего вмешательства.

      –– И что же тебе тут непонятно? – уточнил оперативник.

      –– А все!

      –– Но так ведь не бывает.

      –– Не бывает, а здесь, представь себе, есть.

      Кирилл открыл рот и хотел спросить еще что-то, но этого не потребовалось, поскольку Палыч начал говорить:

      –– Понимаешь,