Ведьма из Карачева. Галина Семеновна Сафонова-Пирус

держалося. Но позже, году в двадцать восьмом, когда коммунисты надумали его раскулачить и сослать в Сибирь, так мужики воспротивилися: да что ж вы, мол, делаете, последнего человека у деревни отымаете, который в земле что-то смыслить! И не отдали его тогда мужики, не тронул сельсовет, а когда колхозники собрали первый урожай и повезли с красным флагом сдавать, то посадили дядю Ваню впереди и этот флаг ему в руки сунули… Уважало, значит, его общество-то, а Катюха Черная подскочила к нему да как закричить:

      – Кулак, и будет наш флаг везти?

      И вырвала из рук.

      Ну да, она ж комсомолка была, что с нее взять? Пришел дядя Ваня домой расстроенный, ведь она, Катька эта, такая сволочь была! Ну-у брехать что зря повсюду начнёть? Тогда же из колхоза могли выгнать и в Сибирь сослать. А у него уже сын подрос, тоже Ванюшкой звали, и умница был, грамотный! Он-то и говорить бате:

      – Не бойся, папаш, я за Катькой поухаживаю.

      И подкатился к ней… Так больше не тронули коммунисты дядю Ваню.

      А Ванюшку потом в последнюю войну убили, сразу погиб, даже ни одного письма не прислал. Помню, проводила его тетка моя на вокзал, идёть оттудова вся от горя аж зеленая, а я возьми да скажи:

      – Тетенька, да ты хоть поплачь…

      – Ну что ты, Манечка! – испугалася, да шепчить: – Ведь нам на вокзале наказали гордиться, а не плакать. Разве можно! А то увидють…

      – Ну и пусть видють. Что ж, разве сына родного не жалко?

      – Не-е, не буду. Я лучше дома наревуся.

      Во, видишь, какие наказы власть давала?

      После войны, когда немец уходил17 и весь Карачев спалил, семья дяди Ванина перебралася жить в погреб. А как раз осень начиналася, дожди, потом и морозы ударили, вот старики и попростудилися, и там-то, бедные, в подвале этом и померли.

      Да нет, дедушку Ляксея похоронили еще в гражданскую войну18. Помню, тоже разруха была, голод, холод, мамка одна на Масловку ходила хоронить, а нам не довелося…

      А не в чем пойти было. Ни обувки, ни одёжи. Сидели на печке да ревели.

      И бабушка Анисья тоже вскорости… она ж на еду пло-охая была, а тут как раз – ни булочки, ни сахарку. Всё-ё просила перед смертью:

      – Чайку бы мне с булочкой, чайку…

      Так-то заплошала, заплошала, да и померла. Вскорости за дедом отправилася.

      Глава 6. Серые платьица с чёрными обирочками

      Как я уже говорила, жили мы хорошо, отец же трудяга большой был, как и дедушка Илия. Помню, уже и старым стал, а всё-ё ему покою ему не было ни летом, ни зимою. И морозы начнутся, а он – цельный день на дворе, то грабли какие ладить, то бороны ремонтируить, повозку чинить. А когда овцы начнуть котиться?.. Ведь тогда и вовсе ночами из сарая не выходил: не прозевать бы ягнят! Окотится овца, сразу и несёть ягненка в хату. И вот так отдежурить несколько ночей, а потом ка-ак повалится на кровать прямо в валенках, в шубе и захрапел сразу. А разве поспишь днем-то? Тут же со скотиной

17

Освобождение Карачева от немецкой оккупации в сентябре 1943-го.

18

Гражданская война в России – 1917—1922 годы.