Хирургическая ошибка. Гордей Юнов

Пузырев взял со стола мобильник, порылся в контактах и выбрал запись «Соломинка».

      – Привет, Катюша, как дела? –  сказал он в трубку.

      – Ничего себе, Пузырь, – ответил веселый голос. – Что-то случилось? Марсиане приземлились в Чертаново? Сколько лет ты не объявлялся?

      После ухода из органов Пузырев только пару раз звонил своей бывшей однокласснице, свой бывшей неразделенной любви. В этом году он даже забыл поздравить Катю с днем рождения, чего не случалось раньше никогда.

      – Катюша, я тебя тоже очень люблю. И не я один. Твоя помощь нужна еще одному близкому нам человеку.

      – Что? – голос женщины стал серьезным. – Лапоть с тобой?

      – Да, он рядом, передает тебе большой привет, – Пузырев скосил взгляд на бывшего друга, тот послал в сторону телефонной трубки воздушный поцелуй. – Крепко целует и обнимает.

      – Я рада, что вы помирились, – сказала Катя.

      Девушка всегда считала, что Андрей чересчур жестко и нервно отреагировал на проступок друга. Ну оступился, ну с кем не бывает. Человеку всегда надо дать шанс извиниться и исправиться. Впрочем, в то время, когда шло следствие по делу об ограблении сейфа ювелира, Кате было не до друзей. Она была счастлива в своем замужестве и, по слухам, ждала ребенка.

      – Слушай, Катюша, ты всё еще в Пушкинском работаешь? – Пузырев решил побыстрее перейти к делу.

      – Да, у меня в этом плане без изменений, – ответила бывшая одноклассница.

      – А ты можешь там у своих поспрашивать, не было ли за последние двое суток сообщений об убийствах, не находили ли каких-нибудь подозрительных трупов? Стрельбы никто не слышал в элитных поселках рядом с городом?

      – Всё настолько серьезно? – в голосе Соломинки читалась тревога.

      – Да, есть подозрение на убийство. Хочется понять, в курсе ли полиция.

      – Хорошо, я поняла. Перезвоню, как только всё разузнаю.

      Бросив на стол трубку, Пузырев сел на свое место.

      – Я смотрю, дела у тебя тут идут не очень, – Лапоть оглядел кабинет адвоката, увидел бьющуюся в стекло муху и усмехнулся.

      – Не моё это, – честно признался Пузырь. – Думал, защищать лучше, чем наказывать, но, если бы ты знал, кого приходится защищать. Порой самому хочется убить подзащитного… ну, или сделать так, чтобы он никогда не вышел на свободу.

      – Тебе нужно было не адвокатскую контору создавать, а в частные детективы идти, – покачал головой Павел. – Это твоё, ты сыщик до мозга костей.

      – Похоже, ты знаешь меня лучше, чем я сам, – улыбка впервые за день появилась на губах Пузырева.

      – А так и есть, – кивнул Лаптев. – Ты слишком много копаешься внутри себя, пытаешься откопать то, чего нет. Я же всю жизнь был рядом, видел тебя при самых разных обстоятельствах. Я знаю, как ты поступишь в той или иной ситуации, даже когда ты сам этого еще не решил.

      – И ты знал, что я тебя сегодня не пошлю подальше?

      – Вот в этом я был совершенно неуверен, – вздохнул Павел. – Ты упрям и не умеешь прощать. Я бы скорее понял, если ты меня вообще не впустил бы к себе