Самый лучший комсомолец. Том 5. Павел Смолин

как-то неловко стало от этого «мужика»!

      – Например?

      – Например, обещанную идею для романа! – подсекла учительница. – От всей души поздравляю с победой на «Хьюге», кстати. Может мне тоже чего-нибудь научно-фантастического написать?

      – Вот тут вот синопсис набросал, – достал из тумбочки взамен шоколада пяток печатных листов. – Персонажей и особенности текстового мира, – протянул ей. – СССР отправил на конкурс фантастики целого товарища Леонова не просто так, а подав сигнал – фантастика у нас теперь жанр уважаемый, а значит скоро…

      – В него ломанутся все, – закончила за меня Виктория Викторовна. – Космический завод, значит?

      – Проблемы те же что и на земном – раздолбайство, лень, саботаж и не желающий перевыполняться сам собой план, – кивнул я. – Потом можно про сельскохозяйственную планету написать – типа огромный космический колхоз.

      – Колхоз себе заберешь? – спросила она.

      – Не, я, извините, в Нобелевскую премию целюсь, поэтому буду немного другие книжки писать.

      – А сам говоришь «фантастика серьезный жанр», – заметила она.

      – Так и есть, – кивнул я. – Я же не знаю, за какую из книг нормальную, литературную, а не как у Пастернака – политическую – премию дадут, поэтому работаю по площадям. Высокоуровневый постмодернистский детектив вот на днях издадут, дальше еще пару-тройку мощных книг разных жанров напишу. В следующем году снова. И снова – до победного. Таких сюжетов я вам не дам – не потому что жадный, а потому что сюжет в таких книгах глубоко вторичен.

      – Завода мне хватит, – умиленно улыбнулась Виктория Викторовна. – Ты не переживай – ты и так для меня больше всех вместе взятых сделал. Я об этом помню, Сережа. Прости меня, ладно?

      – Вы чего? – протянул намокающей глазами учительнице платочек.

      Гормональные бури начались, видимо.

      – Ты мне и публикацию, и Союз, а я тебя чуть с родственниками и Фурцевой не поссорила, – высморкалась она. – Уезжаешь теперь. Мама твоя приходила, рассказала, – ответила на мой вопросительный взгляд.

      Давайте вешать всех собак на мать-одиночку!

      – Я может и маленький еще, – улыбнулся я Виктории Викторовне. – Но импульсивных решений стараюсь не принимать. Мой отъезд вызван объективными причинами – в Москве и под ней мне делать нечего, а там – конь не валялся. Что-то вроде моего личного БАМа.

      – Будь я моложе, я бы тоже на БАМ махнула, – мечтательно зажмурилась учительница.

      – Видите, а меня ничего не держит, – неосторожно поддакнул я, получив в ответ обиженный взгляд.

      Не такая ты старая, чтобы требовалось заверять тебя в обратном!

      – Ладно, пойду я, – засобиралась она.

      – Приходите еще, – последнюю фразу почти не пришлось выдавливать.

      – На жалость давит, – заметила Виталина.

      – Может и так, – пожал плечами я. – Пиши неожиданное поручение «Фонду».

      Девушка заменила лист в машинке.

      – Сим наместник Потемкинский