Самый лучший комсомолец. Том 5. Павел Смолин

и не знала! Можно меня, пожалуйста, на всякий случай проверить?

      – Нужно! – ответил доктор.

      – Я потом еще раз приду, когда инфекция кончится, – предупредила учительница и в компании врача покинула палату.

      – «Она с тебя теперь не слезет», – прожестикулировала Виталина.

      – «Да мне не жалко», – ответил я. – «Что идей, что материальных благ у меня как грязи – могу себе позволить над конкретной матерью-одиночкой шефство взять».

      – «Обидно, что тебе не досталась?» – ехидно ощерилась девушка.

      – «Прикинь сколько всего она бы потребовала, если бы вынашивала моего бастарда?»

      Поржали и поплатились за это приступом кашля.

      – «Настя такая счастливая», – прожестикулировала Виталина.

      – «Хорошо, когда люди счастливы», – ответил я. – «Завидуешь»?

      – «Боюсь, что с нами что-то случится», – призналась она.

      – «И я».

      – «Я хочу, чтобы после меня что-то осталось. Кто-то остался. Ты уже вошел в историю. А что останется после меня?».

      Встав с кровати, доковылял до Виталины и сел у ее пояса.

      – «Я тоже хочу ребенка, но давай подождем еще год. Это же, прости, юридическая педофилия. Народ поймет и простит, но такое пятно на репутации я позволить себе не могу – всю жизнь все только об этом судачить и будут. Представь – идем такие, мне сороковник, тебе – сорок шесть, а за спиной такие: «он ей в четырнадцать лет ребенка заделал, представляешь какие в СССР извращенцы живут?»».

      – «Я буду ждать столько, сколько ты скажешь», – тепло улыбнулась Вилка. – «Только нужно постараться не умереть».

      – «Когда чего-то делать НЕ нужно, это легко – просто не делаешь», – с улыбкой поддакнул я.

      Размякла моя Вилочка – уже почти даже и не КГБшница, а самая обычная молодая женщина со специфическими навыками.

      В вечернем «Времени» показали большой репортаж из Саратова, состоящий из ряда высказываний людей в кабинетах и нарезки не сочетающихся с временем года кадров города – явно второпях монтировали первое попавшееся из архивов, чтобы не тратить время на согласования – там-то уже все одобрено. Наших имен, конечно, не прозвучало – заменили на «ревизор» без конкретики.

      Репортаж мы смотрели с неподдельным интересом – подробностей нам никто рассказать либо не захотел – как дед – либо не смог, как дяди, которые и сами не в курсе. Исключение – Семен, который поведал, что его в тот вечер собирались убрать с нами за компанию – вопросов он слишком много задавал и лез куда не просят.

      «Спрут» оказался даже не своим собственным подобием из моего времени, а гораздо масштабнее и гаже – из-за кооперативов и возросших аппетитов коррупционеров, надо полагать.

      Обо всех мутных делишках своего бравого капитана Капульника генерал Щукин знал изначально – ему долю заносили. Когда грянули элементы капитализма, они быстренько навели порядок в Саратовском КГБ, разделив сотрудников на две категории – жадные и пойманные на компромат, и честные, которые к «бизнесу» не допускались. После этого молниеносный сговор с тогда