Головы моих возлюбленных. Ингрид Нолль

теперь давай рассказывай. Вы были у него в гостях, да? Если сейчас же не скажешь мне всю правду, я обо всем доложу матери.

      Ну почему эта мысль казалась мне такой ужасной? Потому что я боялась своими признаниями разбить сердце матери. Тема «отец» была в нашем доме табу, одно лишь упоминание о нем могло вызвать катастрофу. Когда отец покинул нас, мы с Карло были совсем маленькие и на первых порах спрашивали, куда он исчез. Но выражение лица матери, выдававшее смертельный страх, ее белое лицо без слез, дрожание ее рук говорили мне гораздо больше, чем стиснутые губы и беспомощное покачивание головой.

      – Мы были в Любеке.

      Итак, я созналась. Карло лопался от любопытства, и я нерешительно рассказала ему о том, что отец развозит анализы крови, что он живет в ужасающей бедности и вообще в недостойных условиях. О своем собственном потрясении при виде его пьяных выходок, о его манерах, о внешности совершенно опустившегося человека я не обмолвилась ни словом, как и о том, где мы добывали деньга на поездку.

      Карло так разволновался, что даже перестал соскребать черную щетину со своих ног. Его ненависть к отцу запылала от моего рассказа ярким пламенем. Брат не мог понять, как это мы могли только ради того, чтобы он написал наш портрет, побывать у него несколько раз.

      – И какого о нем мнения Кора? – спросил он, потому что дорожил мнением Коры.

      – Они с отцом хорошо поладили.

      Корнелия была единственным человеком, который сразу почувствовал мое разочарование и перед которым я без оглядки могла открыть свое сердце. С Карло, который меня недолюбливал, я не могла быть уверена, что он сдержит слово и не расскажет все матери. Он мог рассказать, чтобы причинить ей боль, чтобы поинтересничать перед ней, чтобы доказать, что я испорченная и недостойная дочь, которая нарушила семейное табу.

      Глава 5

      Черная пятница

      Время от времени я предлагаю заинтересованной публике предпринять шопинг-тур. Всегда находятся люди, которые умеют отблагодарить, когда их сводишь в нужные магазины. Разумеется, если доставить состоятельных туристов в обувные магазины, модные салоны или антикварные лавки, я получу определенную мзду. У антикваров я выторговываю для своих подопечных значительную скидку, продавец при этом делает вид, будто мы яростно торгуемся. Игра эта увлекает его не меньше, чем меня. Вообще-то я вожу своих подопечных в три разных магазина антиквариата, расположенных вокруг пьяцца Питти, каждый из них – на свой лад. В любой из этих лавок хоть раз что-нибудь да уворовывала, но поостерегусь сделать это еще раз. Теперь у меня есть веер Марии Антуанетты из резной, расписанной слоновой кости, золотая табакерка в форме раковины с наборной эмалью на крышке и дорожная шкатулка черного дерева с черепашьей крышкой, которая наряду с изящными ножничками содержит иголки, флаконы, бокал и миниатюрное оружие для подвергшейся нападению леди – маленький, но чрезвычайно острый стилет. Эта шкатулка с принадлежностями для шитья уже не раз притягивала мой взор, но в мою сумочку она никак не влезала, потому я и попросила одну туристку из Цюриха засунуть ее в свой