Хроники Левой Руки. Елена Владимировна Куслий

ласково окутывая сознание. Это был какой-то сладостный гипнотический голос и я пока не понимал, откуда он шёл. Я, отец, Лилия Львовна и Морис Петрович стояли рядом, смотря в темноту. Но все кроме меня, кажется, смотрели в эту темноту осознанно. – …Но настало время переступить через себя: Корней не меньше вас не хочет, чтобы все наши усилия стали напрасны. Он привёл нужного нам всем ребёнка. Он привёл того, кто изменит наши жизни! – пропела она, будто вгоняя тонкую и блестящую иглу своего голоса во всех присутствующих. Её речь волновала и заставляла мурашки бежать по коже. Мне скорее хотелось увидеть, как выглядит обладательница этого потустороннего голоса и понять, почему она так возвысила меня, ещё даже не обратив на меня своего взгляда. Вдруг из темноты послышался скрип несмазанных колёс. Через мгновение он приблизился, и на инвалидной коляске, сюда, на середину, выехала женщина лет сорока трёх. Её голова, мастящаяся на тонкой и хрупкой шее, ласково прильнула к правому плечу; глаза, обрамлённые пышными чёрными ресницами были занавешены тонкими веками с выступающими сквозь них венами, а шёлковые белоснежные волосы были собраны в длинную косу, которая лежала у неё на коленях. Сама женщина была одета, как мне показалось, в какое-то очень хрупкое, будто хрустящее, как крылья умершей высохшей моли, белое платье с объёмными серебряными цветами, которые были выполнены тоже из какого-то, на вид, хрупкого материала. Такими же цветами был украшен и ободок на её голове. Я думал, одно касание – и вся она, с её костями, волосами, одеждой – вся она в миг рассыпится и превратится в горстку золы.

      Женщина оторвала свою голову от плеча, с хрустом шеи, и открыла глаза. Каково же было моё удивление, когда я увидел её глаза. Они были такие же белоснежные, как её волосы и слегка, по-лунному светились. Можно было подумать, что в её глазницы действительно вставлено по луне. Лицо женщины было какого-то трупного серого цвета, а на нём отчётливо были видны дороги тёмно-синих вен. И то ли дело было в освещении, то ли сюрпризы уже начались. Меня передёрнуло.

      – Здравствуй, Никита! – пропела она, улыбнувшись, и подъехала, управляясь с коляской своими хрупкими, будто рахитными руками, прямо вплотную ко мне. Затем взяла мою ладонь в свою смертельно холодную руку и притянула к таким же ледяным, бескровным губам, оставив на моём запястье свой синевато-ледовый поцелуй. Женщина жгуче оторвалась от моей руки и её белые глаза-луны взглянули прямо на меня. – Меня зовут Шамирам. Я рада узнать тебя.

      Шамирам была кем-то вроде мессией для Братства. У каждого поколения Братства была мессия, и Шамирам была одной из них. Она пришла сюда сразу же после смерти предыдущей. Кажется, тогда это тоже была женщина. Позже я узнал, что Шамирам перестала ходить после того, как совершила не увенчавшуюся успехом попытку самоубийства. Она прыгнула с восьмого этажа собственного дома, когда узнала о смерти своей старшей сестры. Родителей сёстры потеряли, будучи ещё совсем