Возвращение в Атлантиду. Андрей Дорофеев

были низкие, в рост человека надстройки, да тесный трюм. Колосок однажды шёл с Тором на Кариатиде до Западной земли. Недолго идти, полдня всего, а солёной воды напился на всю жизнь, стоя на кормовой надстройке. И это когда волны не достигали, наверное, и трех-пяти локтей в гребне!

      Пятипалубный восьмой класс, или Ставры, по имени конструктора, были несколько тихоходнее, но на них Колосок чувствовал себя словно на высоком гранитном утёсе, о который где-то внизу, беснуясь, беспомощно разбивается прибой. Вот это – корабли.

      Мысли Колоска вернулись к мантикоре. Там, у капи в закромах, – игрушки. Если этот росточек с корешком не больше мизинца будет расти, ветвиться, набирать силу… Если он оправдает чаяния рук, бережно его взрастивших, сила его будет силой великой Атлантской державы. Никто, кроме Колоска, не видел в маленьком росточке той силы, которой будет обладать он, оправдайся отчаянные мечты молодого мужа в орихалковой диадеме с вкраплениями мелких бриллиантов.

      Тор, братец его ненаглядный, не злой, но все помыслы свои направивший на совершенствование государственной системы обороны, не увидит этого, как не проси. Он, в лёгком доспехе из жёлтой бронзы, что отразит любую стрелу иноземца, способен увидеть не дальше собственной палицы. Брат…

      Колосок опять улетел в образы, смотря невидящими глазами на росток. Вспомнилось, как Тор, играя мускулами, тренировался бою Маленького Народа. Зал был прост – под голубой парусиною, натянутой на шестах по традиции маленького народа в память о небе родины, был горизонтально установлен на землю каменный срез размером примерно двадцать на двадцать локтей. Поверхность гранита была шершавой, каменные бугры на камне ранили ноги. Но воин должен уметь обращать внимание только на ненавистного врага. А контролировать – не только его.

      Скамьи были установлены по четыре стороны – и сейчас, во время боя, вмещали в себя около сотни человек из придворной челяди. Почётное место было устроено для Колоска, когда учитель Маленького Народа узнал, что столь редкий для боевых тренировок гость прибудет на зрелище. С царской скамьёй рядом поставили чашу с виноградом и стеклянную бутыль барсеничного морса на высоком столике.

      Тор сказал ему тогда:

      – Приходи, малыш, но не потекут ли твои слёзы от проливаемой временами на камне крови? Не извергнет ли твой травоядный желудок своё растительное содержимое, когда капли вонючего пота твоего брата брызнут на благовонную хламиду? Бой – не зрелище для мужей, что предпочитают наблюдение за букашками крепкому мужскому разговору.

      Колосок в то время ничего ему не ответил, он не знал, что побудило его к решению посетить столь чуждую ему часть жизни, жизни воина-атланта.

      Позже, однако, его текучие несформированные желания и неуловимые рукой идеи слились в имеющую чёткие очертания мысль:

      Нет, Колосок не боится крови. Случилось