Возвращение в Атлантиду. Андрей Дорофеев

под знаменем мира Колосок объедет полсвета и провозгласит Атлантиду первым государством мудрости, в котором древки копий используются для строительства заборов, а в жерлах грозных некогда медных пушек мирно растёт герань. Через пять лет мудрость мирно упокоится под надгробным камнем с томагавком в черепе и вырезанным на талисман сердцем, и никто не вспомнит имён тех, кто некогда разгонял стальные неуклюжие летатели и поднимал их в воздух для орошения полей.

      Но наступали времена, и Тритон вспоминал о старшем, Торе. Уж он-то не забудет, что нерушимая Оз и острота лезвий неистовых алебард атлантского войска – это сила, и это гарант того, что Оз не падёт, а новый путь жизни будет прокладываться и дальше, пядь земли за пядью. Да вот беда – чуял отец, что сын может позабыть истинную цель марш-бросков и борьбы маленького народа, потерять истинное намерение, заложенное в шеренги полностью экипированных воинов, забыть о задачах судов класса четыре и пять. Истинный атлант, сын своего отца, Тор никогда не пойдет тропами едва умеющих говорить князьков восточных земель, что устраивают ночные облавы для того, чтобы провести по лицам кровавые полосы чести. Нет. Но Тор в пылу патриотической страсти легко забудет, что воины-атланты обнажают мечи не для мира в Атлантиде, а для мира вокруг неё. Он и сейчас не уразумел, что мир для Атлантиды уже завоёван, и завоёвывать больше нечего. А потому… Его завоевательные походы ради расширения пределов и вразумления варваров приведут Атлантиду к исчезновению ничуть не медленнее, чем пшеничные колосья Прометия.

      Из этой ужасной дилеммы и вытекала проблема всей политической системы и уникальной экономики Атлантиды. Все звенья стояли прочно, и цепь могла разорваться лишь в одном – в личности правителя, знающего то, что трудно записать.

      Теперь же всё подходило к тому, что личность правителя Атлантиды могли представить лишь хищные катопулосы, что бороздили морское пространство в поисках акул, и более мелкие акулы, что искали свою жертву, не прекращая движение даже во сне.

      И Тритону пришлось рвать в клочья собственный консерватизм, в который он врос всеми жилами, который питал собственной кровью.

      Он поднял голову, устало вздохнул и сказал:

      – Расскажи мне ещё раз, Колосок.

      Колосок пожал плечами.

      – Отец, ты не услышишь ничего нового. И Тектон не скажет тебе ничего нового. То, что случилось, случилось не благодаря недобрым наветам злопыхателей или гневу несуществующих богов. Две плиты, на которых покоятся массы океана, расходятся, оставляя меж собой всё более и более тонкую гранитную плёнку, не успевающую затвердевать. Подземный хребет, стоящий с краю тонкой плёнки, удаляясь, растаскивается по песчинкам, из-за силы трения теряет свое тело, размазываясь по новообразованному дну океана. Атлантида, живущая на вершине этого монстра-хребта, словно птичье гнездо на ветках подрубаемого постоянно дерева, родилась в страшном