Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934. Александр Рупасов

в целом применима (насколько можно судить без ознакомления с черновыми протоколами) и к внешнеполитическим решениям более позднего времени. Она включает четыре типа ситуаций:

      (1) «ПБ без изменений принимает после обсуждения формулировку «становления, содержащуюся в инициативном документе». Как отмечалось выше, в инициативных записках НКИД далеко не всегда содержался проект постановления, распространенной практикой являлось принятие постановлений этого типа в форме «Принять предложение…» (с указанием ведомства или лица, внесшего его в Политбюро).

      (2) В постановлении отмечается, какая именно часть проекта постановления или вариант, изложенный в инициативной записке, получил санкцию Политбюро.

      (3) «Предложенные в инициативном документе формулы постановления одобряются ПБ, но при этом подвергаются смысловой правке, редактированию».

      (4) «При обсуждении на заседании ПБ инициативного документа принимается совершенно иное предложение, сформулированное кем-либо из членов ПБ еще до заседания или непосредственно в ходе его»[140].

      По многим вопросам, переданным на усмотрение Политбюро, решения принимались опросом его членов. Опрос проводился путем рассылки членам Политбюро либо специально оформленных опросных листов, либо телефонограмм[141]. Этот метод принятия решений, предоставлявший руководителям и аппарату Политбюро еще большие полномочия в области формулирования текста постановления, применялся как для принятия срочных решений в промежутках между заседаниями Политбюро, так и для разгрузки повестки заседаний Политбюро (известна практика принятия решений опросом на самом заседании[142]). В обращениях по различным вопросам руководства НКИД и НКВТ в Политбюро нередко предлагался именно такой способ рассмотрения дела[143]. В большинстве подобных обращений речь шла либо о том, что по спорному межведомственному вопросу был достигнут компромисс[144], либо о внесении частичных изменений в ранее полученные директивы. Примерная группировка решений Политбюро по способам их принятия и политической значимости в конце 20-х – начале 30-х гг. в основном подтверждает такую корреляцию.

      Первоначально опрос, по-видимому, рассматривался как суррогат процесса принятия решения ПБ. В начале 20-х гг. результаты опроса обычно утверждались на последующем заседании с формулировкой: «Подтвердить решение Политбюро от…», что, по всей вероятности, было связано с разногласиями, порой разделявшими членов Политбюро в соотношении 3:4 или даже 4:4[145]. К концу 20-х гг. изменение облика Политбюро и содержания его деятельности, растущая рутинизация сопровождались отказом от процедуры «подтверждения» результатов опроса. Принятие решений «опросом» становится нормальной практикой. С начала 30-х доля постановлений ПБ, принятых опросом, быстро возрастает и вскоре становится преобладающей. К весне 1937 г. эта практика достигает своего

140

Н.Н. Покровский. Указ. соч. С. 24–25.

141

Там же. С. 29–30.

142

См.: О.В. Хлевнюк. Указ. соч. С. 65. На одном из заседаний января 1929 г. Сталин просто пустил по кругу клочок бумаги, на котором карандашом сообщал о желании получить краткий отпуск; члены ПБ расписались на нем, и таким путем, «опросом», решение о предоставлении десятидневного отпуска было принято (РГАСПИ. Ф. 17 Оп. 163. Д. 765. Л. 106).

143

См., в частности: Записка М.М. Литвинова И.В. Сталину, В.М. Молотову, 20.12.1931 – АВП РФ. Ф. 05. Оп. 11. П. 79. Д. 100. Л. 16; Записка А.П. Розенгольца И.В. Сталину. В.М. Молотову, 22.10.1932. – Там же. Ф. 09. Оп. 7. П. 55. Д. 5. Л. 181.

144

В этом случае обращение могло исходить от руководителей двух ведомств (См. Записка Ш.З. Элиавы и Б.С. Стомонякова в Политбюро, 23.4.1932. – Там же. Л. 153).

145

Н.Н. Покровский приводит случай, когда на заседании Политбюро дважды утверждались результаты опроса (Указ. соч. С. 32).