Бен-Гур. Льюис Уоллес

ведущей из Сеппориса, появился человек. Завидев его, одна из женщин закричала:

      – Смотрите! Там идет плотник! Теперь мы что-нибудь узнаем.

      Человек, которого она имела в виду, обладал весьма почтенной внешностью. Длинные седые волосы падали из-под края его высокого тюрбана, белая борода спускалась на грудь. Он был облачен в длинную серую рубаху и двигался медленно не только в силу своего возраста, но еще и потому, что нес с собой массивные и тяжелые инструменты – топор, пилу и разметочный нож. К тому же было видно, что он прошел довольно большое расстояние без отдыха.

      Он остановился неподалеку от собравшихся зевак.

      – О, рабби, добрый рабби Иосиф! – воскликнула женщина, подбегая к нему. – Здесь узник, пойдем, спроси солдат про него, потому что мы хотим знать, кто он такой, и что он сделал, и что они хотят сделать с ним.

      Лицо рабби осталось невозмутимым. Взглянув на узника, он приблизился к офицеру.

      – Да ниспошлет вам Господь мир! – просто приветствовал он пришлецов.

      – И тебе того же! – ответствовал декурион.

      – Вы идете из Иерусалима.

      – Да.

      – Ваш узник еще молод.

      – Да – годами.

      – Могу я спросить, что он сделал?

      – Он убийца.

      Толпа в изумлении зашепталась, но рабби Иосиф продолжил свои расспросы:

      – Он сын Израиля?

      – Он еврей, – сухо ответил на это римлянин.

      Собравшуюся толпу охватила жалость.

      – Я ничего не знаю о ваших племенах, но могу вам сказать о его семье, – продолжал офицер. – Вы, может быть, слышали об одном из отцов города Иерусалима по имени Гур – так вот, его зовут Бен-Гур. Его отец жил во времена Ирода.

      – Мне доводилось его знать, – сказал Иосиф.

      – Так вот, это его сын.

      В толпе раздались крики, и декурион поспешил охладить ее пыл.

      – Позавчера, среди бела дня, на улице Иерусалима он едва не убил благородного Грата, бросив ему в голову плитку с крыши дворца – полагаю, отцовского.

      В разговоре наступила пауза, во время которой взоры всех назаретян обратились на юного Бен-Гура.

      – Он его убил? – спросил рабби.

      – Нет.

      – Но он все же осужден.

      – Да. Каторга на галерах пожизненно.

      – Господь да поможет ему! – сказал Иосиф, впервые за это время потеряв свою флегматичность.

      Тем временем юноша, пришедший вместе с Иосифом, но стоявший до этого за его спиной, положил на землю топор, который он держал в руках, и, подойдя к большому камню, стоявшему рядом с колодцем, взял с него бадейку с водой. Проделано это было так тихо, что охранники даже не успели ему помешать – юноша уже стоял около узника, протягивая ему воду.

      Рука, мягко легшая на его плечо, привела в себя несчастного Иуду. Подняв взор, он увидел лицо, которое невозможно было забыть – лицо