Иночим великанов. Демьян Брауде

Дивелза, так что я уповаю, на незначительные отложения этикета в его сладострастных, помещенных на возрастных барышнях мозгах.

      – Вот и порешили, – звякнула бокалом королева, об кубок мужа, сгоняя хмурость, нацепив широкую улыбкой, растертой по её розовым обольщающим всякого губам. Она предумышленно сделала сие действо, как можно звонче с тем, чтобы даже в глухом гомоне соблазнить внимание человека с востока. Но его, не в пример местным, чужеродная смуглая кожа, испарилась с того место, и сгрудившиеся тела окрест его сгинувшей ауры, рассредоточились по своим местам, и находились в меланхоличной унылой скуке от ухода столь увлекательного заморского гостя. Этот кон неизвестного ей игрища явно был за ним.

      Пир продолжал набирать обороты, войдя во вкус вина, заливая всем глаза возвращая хмель в разогревшейся крови, хотя и не так развязно, как до острастки ввиду прихода правителей. Стирающий пальцы об струны менестрель окончательно выдохся, и его голос постепенно стал хрипнуть, и он, обливаясь сальным потом, евшим очи, и забегающем солью на уста, больше доверял своему инструменту, нежели певчим силам, зреющим в его пересохшей гортани. Сидевший с боку Симал понуривши, с досадой опорожнял очередной бокал, осторожными глотками, а его безвольно икающая служанка все так же стояла на ватных ногах подле него, только за счет упора в изразцовую златую спинку его почетного седалища наследника престола.

      И тут сквозь устоявшейся шум и воцарившейся гул умеренных разговоров, в зал полный умеренно недоумевающих господ, всецело до сих пор не беспочвенно гадая отчего их истинно собрали, если никакой внятной повестки не огласили даже запоздавшие правители, все же заметили их увлеченные взоры королевской четы, то и дело гуляющие от дородного лица к сушенному лицу, пока не остановились с возобладавшей хмуростью, и свита постепенно замирая праздными толками единодушно искала точку, так сильно приковавшую их внимание. А позади стреноженных столов через открытый арочный проход, и двух стражников у входа, стараясь действовать, незаметно, воровато пробирался Джоаль, попутно придерживая свой бордовый куаф с согнутым ребром набекрень. Он тут же как искра во тьме привлек внимание всей плеяды прихлебателей, и если мужское общество, лишь усмехнулось с редкими оскалами, то подавляющая группа высокородных дам, скривившись как от попавшего на язык кислого, выдала небольшой клекот, который зарождался очагами, и воспламеняющимися скачками бродил от стола к столу с обуздавшем гневом явно обиженных его появлением женщин.

      Обвивая столы слева, слегка порозовевший от пробежки Джоаль дергая вислыми прядями вытесненной челки, размеренной вальяжной поступью дошел до своего пустеющего места за креслом с мягкой подбитой спиной из желтого шелка, под левой дланью от королевы. И все в обстановки полной постепенно вытеснившей шумы воцарившейся тишины, так как даже Гуик взял передышку для единодушного придания драматизма ситуации. Он, будто не отмечая замогильной