Иночим великанов. Демьян Брауде

свой излюбленный шелест, для общения.

      В полностью опавшем сумраке, сокрушаясь сердцебиением, добежав до подсвеченного в непочатом до красок боре лагеря, он как раз застал байку скопившего к себе внимание латунного от отражения огня Калиба. Тот выпуская клубы паров увлеченно и в который раз, пересказывал, как вогнал топор в щетинистую сизошёрстную морду зверя, и как его безумные ониксовые бельма, разъехались в разные стороны, будто избегая прямого взгляда с одичалым воином, разевая простор меж черепа. Затем он украдкой поведал, как его спасла прошелестевшая стрела Рибы, и та, сощурившись, хлопнув себя по зеленому челу, неясно выказала ему, свое “не за что” и именно в этот момент, в их идиллию, ворвался суетный Гайт.

      На фоне разошедшегося полымя единственного светила в померкшем лесе, он был выжито, бледен с лоснящейся пепельной кожей, даже сильнее чем обычно, а растрепанные стоймя всклоченные рыжие волосы, и краснота у разрытых юностью щек, заставила воспринять её неоднозначно. Моз и Коуб, повели носом. Риба косо бросив взор на меч, заласканный выуженной кровью, сочла, что тот страшится вида крови. Калиб с Джоалем, единодушно перебросились обременившимися бронзовыми от вида костра взглядами сомнений. Только Клайд проигнорировал его, так как уже сидел в сторонке, и ел в нелюдимом одиночестве, пропуская байки, отчего-то минуя жизнь устремляясь в сокрытую от ясности чащобу таившую каверзную неизвестность.

      – Там среди деревьев! – утробно возопил тот, но голос мигом сел вместе с паром из рта. Он, не унимая пронзившую все фибры панику, неистово обернулся и, маша лезвием, глухо прорезал воздух, резкими махами, с последующими шорохами.

      – Кого ты там увидал? – первым нехотя поднялся хмурящийся и брюзжащий Калиб, который меньше всего собирался реагировать на обуявшую панику Гайта.

      – Большеголовые! У них глаза светятся! А ещё они цокают, как…

      – Как шелест листвы, – послышалось тихое бормотания следопыта, что запил порцию снеди из личной кожаной фляги, словно в прострации наблюдая танцующий взмывающий к веткам огонь, незаметно для всех обернувшись к ним, пуская на скулы и опущенные веки тени от перетекающего по нему костра.

      – Да! – ухватившись, прикрикнул тот, но следом изменился в осунувшемся лице, так как Клайд, сидел неподвижно, и, вскинувшись к нему, был до омерзения хладнокровен. Сотник же умял свой интерес, и отмахнувшись, обмякши, уселся обратно к виконту.

      – Отдыхай оруженосец. Они не причинят тебе зла. Им свойственна лишь любознательность.

      Безродный опять невозмутимо замолк, погрузившись в свои думы, скинув латунный отсвет с томного лица под спавшие пряди, а Гайт стал постепенно отходить от трепещущегося в буйном колотуне и обмывание крови сердца потрясения, отдающего постоянными постукиваниями в его налитые жилами взмокших висках. Первым, что он сделал, это воровато на подкашивающихся поджилках, трясущимися руками протянул рукоятью вперед именной