Иночим великанов. Демьян Брауде

крышей, из небольшой трубы которой веяла слабым столбом дыма.

      Рослые кентавры все так же застывшее истуканами стояли в ряд, как если бы вышли осмотреть свои владения. Да они были крупны, а кожа их была нечто среднем, между болотной трясиной и дёгтем. Широкие коренастые плечи, крепко слаженный торс, и вытянутая фигура лошади, были подобно выточенным статуям, и завороженный до обуявшей оторопи Джоаль не мог насмотреться на них. Их цветом корицы шерсть, идущая от копыт и по хребту, была редкой, но густой. На голове у них виднелись длинноватые и спутанные бурые волосы, тянувшиеся по спине, и ниспадающие на вытянутое скуластое лицо, но благодаря бежевато-острым ушам у некоторых они были убраны, делая им полный обзор перед собой. Среди них стояли и более утонченные в стане и даже лошадиной доли. Они являлись щуплыми самками, и не сразу, но позже Джоаль убедился, что самок в разы больше.

      – Видите их? – очарованный видом мифологических существ, ребячески указал пальцем виконт своей невосприимчивой ватаге, на холм, с фалангой копытных.

      Стоило муторным глазам, ухватиться за выросший на вершине необычный живой копытный лес, все как с цепи сорвавшиеся, лихорадочно схватились мечи, даже Гайт. Вытягивая звякавшие жала из ножен, его свора напугала скорее самого виконта, чем группу хладнокровно лицезрящих их исподлобья кентавров, коя ещё и лучезарно подсветилась вышедшему из разбежавшихся от ветра облаков зною, отпуская длинные тени по выжженной траве к безучастно пасущейся скотине, забытой мнительным, скрывшимся крестьянином. Но группа разумных зверей, будто пресытившись наблюдением наконец, постепенно начала вымученно удаляться, издавая напоследок брезгливые фырканья. Последним ушел фронтовой поджарый бежевокожий, кой не шевелился, растравив крепкие жилистые руки, и казалось, тот безутешно призирает аккурат лишь Джоаля, под нависающими спутанными темными прядями, усердно скрывавших его усеченное лицо, и туманные эмоции за мороком тени.

      Когда все единодушно скрылись, паника в рядах, отступила, и шелест железа, возвращающегося в ножны, успокоила дворянина, с его первым походом за стены родного замка.

      – С ними нельзя застращать мечами. Эти разумные, – умяв дрожь в связках, указал Калиб, угрюмо посмотрев на своего нынешнего сира. – Будьте внимательны. Заставать врасплох, нападая со спины, их главное различие с дикими идущими напролом.

      – И все? – недоумевал Джоаль, все ещё чувствуя бой молотков сердца по вискам, опамятовавшись, поспешив за уходящей спешно отдаляющейся группой не менее взвитых встречей людей.

      – Вдобавок диких самок пользуют, с тем чтобы доить из них молоко. Лепечут, мол продлевает жизнь. А на вкус горькое как задумавшееся коровье. Да ещё сами кентавры все тщатся их отбить назад, отчего напирают на дреколья, и бездумно умирают.

      – А отчего так мало самцов у “разумных” если отбивают как правило диких? – вставил озадаченный виконт с малой отдышкой.

      – А кто их разберет, то,