Исповедь девственницы. Злата Сотникова

расстегнула ту самую спортивную сумку, которую два часа назад пинали ногами, и переложила в нее все деньги. Пакет с порошком я трогать не стала. Я закрыла дипломат и засунула его под плиту.

      Кругом была тишина. Я натянула салатовую юбку поверх джинсовой, чтобы не нервировать мать, и осторожно вышла на дорогу. Рядом со стройкой никого не было. Я, поглядывая по сторонам, быстро зашагала к дому.

      – Господи, на кого ты похожа! – всплеснула руками мать, когда я вошла в квартиру.

      Да, юбка с запахом маринованных огурцов и мятая белая сорочка, вываленная в зеленой траве, с пятнами засохшей спермы, не прибавляли мне очарования.

      – Иди-ка переоденься и у нас будет с тобой очень серьёзный и неприятный разговор, – продолжила мать металлическим голосом.

      Я удивилась. Что еще не так… И тут до меня дошло: деньги! Они обнаружили пропажу и поняли, что никто, кроме меня их взять не мог. Быстро, однако… Еще утром я с содроганием думала о той минуте, когда меня уличат в воровстве, а мне нечего будет возразить и придётся признаваться в таком позоре. Но меня тогда грела перспектива стать возлюбленной моего кумира, а после его предательства этот мой страшный поступок терял смысл. Еще утром… Но не теперь. А теперь у меня была другая задача: пробраться в комнату матери и положить одну из сторублёвок, которыми была набита моя сумка, обратно в шкатулку.

      Мать и отчим пребывали на кухне. Я прошла в свою комнату, вынула из сумки купюру, а сумку затолкала под кровать. Не переодеваясь, я бесшумно метнулась через коридор в материны апартаменты и быстро положила в шкатулку сто рублей, но не сверху, а в диплом отчима об окончании какого-то института, который лежал вторым по счёту под материным паспортом.

      Вернувшись в свою комнату, я сняла грязные шмотки и, накинув халат, села, как ни в чём не бывало, за письменный стол читать учебник химии. Через пять минут в комнату заглянула голова матери.

      – Валерия, пойдём…

      Я состроила удивлённо-недовольное лицо и проследовала за матерью на кухню.

      – Садись, – мать кивнула на табуретку, которая стояла в центре кухни, как табуретка в кабинете у следователя, на которой он допрашивает самых отвратительных воров и насильников.

      – Зачем ты взяла деньги?

      – Какие деньги?! – я выпучила глаза.

      – Так, давай без театра, – раздраженно отреагировала мать, – имей смелость признаться.

      – Да ладно тебе, ну что ты, вдруг всё-таки не она взяла, – вступился добрый отчим.

      – А кто, ты?! Или я?! Не надо её защищать, мы уже обсудили это! – истерично перебила его мать. – Валерия, зачем тебе такие деньги? Чем ты таким занимаешься, что начала воровать из дома?

      – Что за бред! – продолжала удивляться я, – вы можете объяснить? – внутри меня всё пело от предчувствия долгих и унизительных извинений со стороны родителей. Мать закатила глаза к потолку, готовая взорваться. Но отчим вовремя вмешался.

      – В шкатулке с документами лежало сто рублей, –