Самая страшная игра. Наталья Полюшкина

меньшее. Не поздороваться с отцом и нарваться на его, возможно не такое уж громкое недовольство или поздороваться и травмировать его чувствительный слух, породив волну головной боли? Из этих вариантов второй казался менее опасным. Затаив дыхание, Матвей смотрел, как отец приближается к нему. В голове промелькнула мысль, что нелепей картину сложно представить: вот стоит он, прижавшись спиной к двери, молчит, как рыба об лед. А на носу солнцезащитные очки. Как дурак на ярмарке. В голове мелькнул образ размазанных по лицу очков. Нелепо выгнутые дужки, треснувшие стекла.

      Отец поравнялся с ним, рука его взметнулась вверх, но Матвей почему-то не сгруппировался, а зажмурился. Прошла минута. Ничего не произошло. Матвей осторожно открыл глаза. Отец удалялся по коридору, на ходу почесывая лохматую и уже с неделю не мытую голову. Матвей тихо вышел за дверь и бесшумно (научился до профессионализма) прикрыл ее за собой.

      До школы Матвей шел, едва дыша. Очки болтались на кончике носа, один раз, споткнувшись, он чуть не потерял их. По пути ничего не случилось. Солнце все так же светило, прохожие шли мимо, все было как обычно. Ни одна девчонка не бросилась наперерез, чтобы попросить его телефон. Ни один продавец не выскочил из магазина, чтобы всучить ему пакет с новой одеждой. Перед школой Матвей остановился.

      – Пора заканчивать с цирком, – сказал он, стащил очки, засунул их в футляр, а футляр застегнул во внешнем кармане рюкзака.

      Время на уроках тянулось невероятно медленно. До большой перемены Матвей досидел с трудом. Снимая очки у школы, он был уверен, что это навсегда. Вся эта история – фантом, выдумка. Но мысли настырно лезли в голову и не давали ему покоя. Случайность ли то, что отец не заметил его, прошел мимо? Он же смотрел прямо на него! С другой стороны, всякое бывает. Может, так в туалет хотел, что не стал размениваться по мелочам. Или просто не заметил. При эго образе жизни это было вполне объяснимо. При этом, на улице ведь ничего мега-удивительного не произошло. Никаких подгонов от мирозданья Матвей, пока шагал до школы, не получил. В общем, старуха обманула. Простое разводилово.

      Думать об уроках не получалось совершенно. Речь учителя сливалась в один сплошной бубнёж. От неминуемого неуда спасло только то, что к доске не позвали ни разу, ни разу не спросили, а не болен ли он часом? На перемене перед математикой Афонов поймал его за рукав и утянул в нишу между двумя коридорами. Там уже ждали Ковшик, Джипси и Торгаш. Ну, и сам Тимофей Афонин. Айфон.

      – Привет. Чего? – немного грубовато спосил Матвей и осёкся, но парни, вроде, не заметили.

      – Матеша следующая, – сказал Торгаш, как будто это всё объясняло.

      – Ну и что?

      Матвею было не до него. И уж точно не до математики.

      – Мы тут решили, – Торгаш обвел взглядом компанию, и парни заулыбались, – немного пошалить.

      – Да ради бога, – Матвею больше всего хотелось сейчас остаться одному.