.

на крепостную стену и вглядывались оттуда в ночь в робкой надежде, что те вот-вот явятся. Женщины ревели, старики шикали на них и бурчали что-то под нос.

      Сотник выслушал его краткий доклад, тяжко вздохнул и отправил отдыхать. Скоро князь-регент Харси назначит ратный совет по Шелковице, где Старкальду дадут слово. Хорошо, что там будет Астли, бывалый воевода. Он подскажет, что делать, ибо на Харси надежды мало.

      Регент никогда не пользовался популярностью у свартов. Большинство его решений и приказов или выполняли спустя рукава или просто игнорировали. Трудно представить более никчемного правителя, не умевшего ни обеспечить едой, ни защитить, ни взять ответственность за свои глупые распоряжения. Нелюбовь народа к Харси вылилась в обидное, но заслуженное прозвище – Вшивая Борода.

      Раненых поместили в лазарете под присмотр мастера Шатара. Старый нервный лекарь хорошо знал свое дело и тут же распорядился греть воду для ванн, без которых проникший в тело хлад мог расползтись дальше по внутренностям, сковать легкие и сердце. Свартов насильно напоили настойкой вулканного корня со щепоткой перца, отчего желудок и горло зажгло огнем, а через ноздри чуть было не повалил пар.

      У Тарма зуб на зуб не попадал. Только после часа отогревания с лица его постепенно стала сходить синева, а на щеках показался румянец.

      – Где мой…меч? – ревел он и порывался выбраться из чана, но члены его настолько промерзли и задубели, что он едва мог поворачивать головой.

      – Суньте ему какую-нибудь палку в руку. Может, скорее придет в себя, – махнул на него Толстый Никс.

      Лерч выглядел получше и мог разговаривать.

      – Не спаслись, – горестно вздыхал он, – и надо было этому паскуднику завопить, когда мы в чистом поле!

      – Да уж, много наших не вернутся сегодня к семьям, – тихо произнес Старкальд.

      На то, чтобы передать родственникам тела погибших и выразить скупое братское сожаление, ушел остаток ночи и почти весь следующий день, после чего дюжина отправилась к Никсу заливать скорбь огненным медом. За эту неделю они навидались достаточно ужасов. Старкальд немного посидел с ними, поковырял тушеное мясо с грибами, но напиваться не стал – во хмеле его скорее одолевали скверные мысли.

      Он вышел из жарко натопленного дома, поежился и запахнул ворот куртки. Речка рождала холод и притягивала шальной ветер с холмов.

      Глухо пробил вечерний колокол, служивший для жителей призывом к окончанию работ и скорому ужину. Сам исполин остался со стародавних времен, когда такие махины еще умели отливать без изъянов.

      Переполох прошлой ночи спал, город успокоился. На узких улочках затихал привычный повседневный шум, люди отправлялись по домам – поближе к теплу очага, в котором живет частичка Умирающего Творца. Огонь снимает ломоту в костях, и дарит спасительный свет, отпугивающий чудовищ.

      Пастухи загоняли в стойло тощий скот, лавочники и менялы, вздыхая, собирали непроданный товар с полок, женщины искали по улицам непоседливых детей. Склонившись до самой земли, едва плелись хворостянщики,