Бывшие. Папа для пуговки. Рина Фиори

могу выдерживать его пристальный, препарирующий взгляд. Внутри меня всё трепещет от нашей близости, и я ненавижу себя за эти чувства.

      – Зачем, сменила? Имя? – непонимающе дёргаю головой.

      Совсем меня запутал. Говорит какие-то глупости, чтобы вывести на эмоции. Раньше с ним было гораздо проще: Тимур терялся от одного моего вида, а я могла рулить им, как марионеткой.

      Жаль, что не я одна…

      – Не уходи от темы, дорогая. Лучше скажи, эта чудесная малышка с огромными, карими, как у меня глазами и каштановыми завитками волос – она моя? – убивает догадкой наповал.

      Я резко выдёргиваю руку и разворачиваюсь, становясь к мужчине спиной, чтобы он не видел моего лица. Да, это тоже не выход, но если Тимур только посмотрит мне в глаза, сразу всё поймёт.

      – С чего ты взял? Тебе показалось, – бурчу себе под нос, нервно теребя пальцы.

      – Я? Просто предположил, но твой ответ наводит на определённые мысли, – нахально опускает ладони на мою талию и крепко сжимает пальцы, создавая таким образом тиски.

      – От кого ты родила дочь, Оливия? – спрашивает настойчивее.

      Я молчу, потому что не знаю, как выкрутиться и что сказать, чтобы не сдать себя с потрохами.

      – Эта девочка… Она моя, верно? – не даёт мне времени для размышлений, бьёт догадками наотмашь.

      Прокручивает меня в своих руках, приподнимает моё лицо, делая это для того, чтобы наши взгляды встретились.

      – Почему ты ничего не сказала мне раньше? – произносит с горечью. – Почему ты скрыла от меня эту правду? – его голос дрожит от эмоций.

      Он уже не сомневается, будто получил положительный ответ на свой вопрос.

      – Я… Я боялась, Тимур, – опускаю голову, вновь пряча взгляд. – Боялась, что ты откажешься от нас, что ты не захочешь признать ее, – из горла против воли вырывается всхлип.

      – Я никогда не смог бы отказаться от своей дочери, – припечатывает строго.

      – Однако, ты поверил всему тому, что…

      – Тсс, – касается моих губ пальцем, вынуждая замолчать. – Не вздумай, я уже сто раз просил прощения за свою ошибку.

      – Ты думаешь, ошибки можно исправить извинениями? – чувствую, как по щеке катится слеза, и тут же смахиваю её.

      Я не хочу возвращаться в прошлое и вспоминать, что было, но Макаров не позволяет мне забыть. Зачем явился? Чтобы снова мучить меня?

      – Я миллион раз говорил, что люблю тебя, Оливия. И даже несмотря на твоё молчание, сейчас я готов заботиться о вас обеих, – говорит он и касается моих губ теплым поцелуем.

      Вот так просто, будто всё ещё имеет на это право.

      – Ммм, совсем уже? – прикладываю максимум усилий, чтобы оттолкнуть мужчину. – Думаешь, тебе всё можно? – демонстративно вытираю рот ладонью, будто мне противно.

      На самом деле всё не так, но я даже задумываться не хочу о своих истинных чувствах. Меня буквально на части разрывает от желания наплевать на все условности и продолжить то, что начал Макаров.

      Но нет, нельзя.

      Бывший муж изменился, стал другим. Наглым, дерзким, самоуверенным. Такие люди обычно считают, что