Бывшие. Папа для пуговки. Рина Фиори

но незнакомец тут же отворачивается.

      Всю оставшуюся дорогу исподтишка слежу за парнем. То ли мне страх дочки передался, то ли этот странный человек и в самом деле за нами следит – не знаю.

      Глупо это всё, конечно, кому мы нужны?

      Я – обычная продавщицы, точно никому ничего плохого не сделала.

      – Мамочка, а мы опять туда пойдём? – спрашивает дочка, едва мы покидаем душный автобус.

      Говоря «туда» она имеет в виду нашу съёмную хатку, находящуюся на окраине станицы. На приёме у врача дочка сказала, что ей здесь не нравится, поэтому специалист посоветовал нам сменить жильё.

      Будто это так просто.

      – Малыш, – я останавливаюсь и присаживаюсь перед Евой на корточки. Беру её обе ладошки в свои руки, слегка сжимаю. – Мне тоже здесь не очень нравится, но какое-то время придётся… – замираю на середине предложения, потому что замечаю за забором углового дома какое-то движение.

      Присматриваюсь и вижу того парня из автобуса.

      – Пойдём, малыш, домой, – произношу растерянно.

      Так и не договорив с дочкой, завожу её скорее во двор.

      Сердце в груди колотится, как бешеное. Мне очень страшно, потому что теперь я отчётливо понимаю: этот незнакомец и в самом деле за нами следит.

      Радует, что Ева не спорит и не вредничает. Послушно проходит внутрь нашего съёмного жилья, сама расстёгивает босоножки, снимает их и ставит на небольшую деревянную полочку, заменяющую нам обувницу.

      – Олечка, – выбегает в прихожую мама, – как, как сходили? Что сказал врач? – спрашивает взволнованно.

      – Не волнуйся, мам, – пытаюсь успокоить. – Всё в порядке, – не спешу говорить о том, что сказал врач.

      – Точно? – с подозрением заглядывает ко мне в глаза.

      Чувствует меня мамуля, сразу понимает, что что-то не договариваю.

      – Евочка, иди в ванную, я сейчас подойду, – подталкиваю дочку в сторону совместного санузла.

      Здесь даже двери нет, и это ужасно неудобно, но деваться нам пока некуда.

      – Мам, – выдыхаю, чувствуя нереальную тяжесть на сердце. – Нам посоветовали сменить обстановку, – обречённо опускаю плечи и отворачиваюсь, чтобы родительница не заметила влагу в моих глазах.

      – Не переживай, доченька, всё образуется, – утешает.

      Касается пальцами моего предплечья, поглаживает.

      – Всё наладится, – поражаюсь тому, насколько мама спокойна на этот раз.

      Ей это несвойственно, обычно она паникует сильнее, чем я.

      – Оливия, – неожиданно называет полным именем, – ты только не волнуйся… – явно собирается сказать что-то ещё, но не успевает.

      – Здравствуй! – густой мужской бас заполняет пространство вокруг.

      Этот голос я ни с каким другим не перепутаю. И, вскинув голову, понимаю, что не ошиблась.

      Тимур. Он только что вышел из кухни и теперь стоит напротив меня, сложив руки в карманы стильных дорогих брюк.

      Его плечи стали ещё шире. Лицо – мужественнее, а взгляд – острее.

      Мы развелись, когда я уже ждала ребёнка,