Истинная для льва. Трудности оборота. Римма Кульгильдина

всё ещё потрясённо проговорил Матарис. – Я был уверен, что ты придёшь.

      Кивнула, чуть отведя взгляд в сторону.

      – Никто не может отказать наследному принцу, – ответила светским тоном и вновь посмотрела на принца.

      Матарис поморщился.

      – На самом деле, ты могла отказаться, – дёрнув уголком рта, сказал он и подал знак накрывать на стол.

      Мистер Хантер собственной персоной засуетился вокруг нашего стола, подавая закуски и рассказывая подробно о каждом блюде. Дождавшись окончания представления, я пригубила бокал с водой и, выгнув бровь, поинтересовалась:

      – Могла отказаться? Неужели это возможно?

      Матарис облокотился на подлокотник кресла и с удовольствием рассматривал меня.

      – Тебе – можно, – выдал он и тут мне пришлось уставиться на него с удивлением, а он как ни в чём не бывало добавил: – Я очень голоден. Приступим?

      Некоторое время над нашим столом слышался только перестук столовых приборов и тихий звон бокалов. Признаться, я тоже очень хотела есть и была благодарна принцу, что не пришлось поддерживать светскую беседу.

      Как только первый голод был утолён, принц вольготно откинулся на спинку кресла и заинтересованно уставился на меня:

      – Расскажи мне о своей жизни, Лилу. Ты, как лисица, всё время ускользаешь.

      Фыркнув на подобное сравнение и промокнув губы салфеткой, произнесла:

      – Вся моя жизнь проходит под грифом «секретно», – взглянула на него и улыбнулась. – И это не фигура речи.

      – У меня максимальный доступ, – отвечая мне на улыбку, вымолвил принц.

      Я наклонилась над столом, призывая его сделать то же самое. Когда Матарис, положив руки на стол, потянулся ко мне, тихо произнесла:

      – Максимального доступа нет даже у отца.

      Дождавшись, когда смысл слов дойдёт до принца, отодвинулась. Перевела взгляд на высокую корзину с роскошным букетом. Она стояла на низкой скамеечке рядом со столом. Белые и бордовые розы, перетянутые широкой лентой. Очень дорого и пафосно.

      – Что ты скрываешь, Лилу? – услышала усталый и обеспокоенный голос принца.

      Посмотрела на него исподлобья и тут же потупила взор.

      – Ничего из того, что может грозить короне, мой принц, – произнесла смиренно.

      Матарис тяжело вздохнул.

      – Что ж… Если ты не хочешь говорить о своей жизни, может быть, раскроешь секрет, который мучает меня с детства.

      Заинтересованно стрельнув глазами, расположилась в кресле поудобнее. Сделала ещё один глоток воды и, поставив бокал, склонила голову.

      – Что ты делаешь с волосами? – спросил принц.

      Хорошо, что в этот момент я успела проглотить воду, иначе случился бы конфуз.

      – Что, прости? – переспросила, опешив и захлопала ресницами.

      Проведя рукой по своим волосам, пыталась сообразить, чем именно вызван этот вопрос: длиной, цветом, укладкой? Что его интересует?

      – Цвет, – Матарис покрутил рукой, словно погладил меня по голове.

      – Я ничего не делаю