Жизнь ни за что. Книга первая. Алексей Сухих

заставленными бесчисленным частоколом труб, чердачных окон и всевозможных уродливых надстроек, покрытых грязным от копоти снегом. Поэтому Леонид к виду города не придирался. Брат и его друзья жарко приглашали Лёню распределяться на работу в Горький. «Надо дожить», – отвечал он.

      Ольга Бельская и Леонид Сугробин учились на разных факультетах и в смутный период становления института время сессий и каникул у них не совпадали. Он сдал сессию и отвалил в турпоход, а она училась. Потом она заметила, что группа из похода вернулась, а Сугробин не объявился. Она говорила себе, что он для неё никто и злилась, что думала о нём. Он тоже не забывал о ней, но был поход, была необходимость съездить к брату в Горький. Родителей навестить не удалось, и от этого ему было неуютно. Но пока он ехал из Горького в Пермь, сумел написать Ивану Макаровичу длинное письмо со всеми подробностями прошедшего отрезка жизни и успокоился. Вернувшись в институт, Леонид первым делом нашёл Бельскую и, не позволяя ей рассердиться, объявил, что через три дня ему исполняется двадцать лет.

      – Так! – сказала Оля. – В общагу к вам я не пойду. На ресторан денег у тебя нет. Какие у нас ещё варианты?

      Сугробину было грустно, грустно.

      – Не грусти. Придёшь ко мне, и будем пить чай с пирожными.

      – Отлично, Олинька, – сказал Сугробин и пришёл к Оле с тремя розами и бутылкой шампанского.

      Весной в середине мая брат Сугробина, Валентин Иванович, следуя со своей партией через Пермь на Северный Урал со штаб – квартирой в Верхотурье,33 пригласил телеграммой Леонида встретиться на вокзале. На станции Пермь П поезд стоял полчаса. Лёня встретил брата на перроне с фотоаппаратом. Фотик был неразрывен с Леонидом везде и отмечал все события его жизни. Портативный, с убирающимся объективом, он без футляра легко и незаметно ложился в карман пиджака. Но на перроне какой-то железнодорожный чин велел убрать фотик и не снимать. Тогда братья занялись другим делом. На перроне от ресторана стояли столики с борщами и прочим, чтобы пассажиры с поездов могли основательно подкрепиться. Тут же можно было заказать и водочки. Старший брат заказал по сто пятьдесят и по бифштексу. Когда приели бифштекс, попросил повторить водочку. Поезд шёл по горнозаводской линии и впереди была станция Пермь 1. «Поедем до Пермь 1», – пригласил старший младшего в вагон. На станции Пермь 1 поезд стоял ещё десять минут, за которые братья успели сбегать в буфет и опрокинуть ещё по соточке. Было совсем весело, и Лёнька решил ехать до Мотовилихи. Там поезд стоял всего две минуты и старший, выпрыгнув для прощания на насыпь без перрона, едва залез обратно. «Нацеливай на жизнь в Горьком!», – крикнул он из дверей на прощанье. «В Горький!?» – пробормотал Лёнька, – мне бы до общаги суметь добраться.

      Лёнька стоял на углу возле дома Эммы и обнимался со столбом, когда Эмма его и заприметила.

      – Мальчик

33

Старинный город на севере Свердловской области. В ХУ – ХУ1 веках главные ворота Московии в Сибирь.