Студент 1. Рафаэль Дамиров

и тройка, что менее вероятно. Я прошел впритирку, по минимуму.

      – …валентность кислорода, как правило, равна двум… – уверенно поливал Рабинович.

      – Что значит – как правило? – сварливо перебил Лев Юрьевич.

      Дальнейшего я не слышал, поспешив выйти. Поступил!

      И я отлично понимал, что это пока самый легкий этап моего врастания в эту реальность. Теперь надо идти домой, а где он, дом?.. То есть, понятно, что это общежитие, но вопросы-то не снимаются.

      С этими нерешенными вопросами я вышел на крыльцо огромного учебного корпуса. Народу!.. Видимо, сегодня был завершающий экзамен если не по всем, то по многим факультетам, и на крыльце, и перед ним взволнованно колобродила, гомонила разнородная, разновозрастная толпа: и поступающие, и родители, и всякая родня, наверное…

      – Васька! Базилевс! – и хохот.

      Так, это мне, должно быть?.. Ну, похоже: ко мне спешил нескладный какой-то, сутуловатый, лохматый, большеротый парень, одетый примерно так же непрезентабельно, как я – провинциал. Зато слова-то какие знает!

      – Ну?! – вскричал он с энтузиазмом. – Сдал?

      – Как будто, – осторожно сказал я.

      – Что это – как будто?! Сдал или нет?.. Что в листе-то написали? Покажь!

      Я показал экзаменационный лист.

      – А! – воскликнул он. – Ну, нормально. Восемнадцать баллов есть, годится.

      – А у тебя? – спросил я, хотя по настроению можно было понять, что у него все превосходно. От вопроса, однако, он замялся:

      – У меня-то? Ну… Поменьше, конечно…

      – Покажи, – потребовал я.

      В экзаменационном листе значилось: Ушаков Виктор Дмитриевич. Ага! По крайней мере, теперь знаю, как обращаться… Достижения же были следующие: математика устно – три, математика письменно – четыре, сочинение – пять, химия – четыре. Шестнадцать баллов.

      – Так что теперь? – спросил я осторожно, стараясь не задеть каких-нибудь болезненных струн. Но таковых пока что не наблюдалось:

      – Да фигня! Зачислят, если недобор будет!..

      – А если не будет?

      – Тогда на машфак подам! Литейка или сварка – туда с руками оторвут. Знаю, уже разведку проводил. Прорвемся!..

      Слова оптимиста следовало расшифровать так: на машиностроительном факультете, на специальностях «литейное производство» и «сварочное производство» существует хронический недобор. Оно и понятно: производство тяжелое, зарплата, во всяком случае, у начинающих ИТР – так себе, соответственно, желающих немного, и деканат подгребает тех, кто не прошел конкурс на более престижные места.

      Витька балаболил, я кивал, поддакивал, а между тем мы шли куда-то между вузовских корпусов, и очевидно, что это «куда-то» – общага, и я старался поддерживать спутника в беззаботно-болтливом состоянии, дабы он вывел меня на цель.

      – А, ну вот и пришли! – радостно вскричал он, поворачивая через проезжую часть к пятиэтажному зданию переходного типа, от «сталинки» к «хрущевке», еще сохранившему элементы алебастровой лепнины на окнах первых этажей и