Студент 1. Рафаэль Дамиров

себя дома.

      – А где дом? – живо спросил экзаменатор.

      Господи! Какое счастье, что я внимательно просмотрел паспорт. Графы «место рождения» и «прописка». Данные там и там совпадали: небольшой райцентр, о котором я слышал краем уха, но отродясь там не бывал. Впрочем, в прежней жизни я много повидал таких городков, которые, по сути, почти деревни: центральная улица бульварного типа с двух-трехэтажными старинными домами, беспорядочная пыльная зелень, заброшенная церковь, тишина. Облака словно бы остановились над крышами и вершинами тополей. А улочки, идущие от этого бульвара – это уже совсем деревня: деревянные домики, заборы, сирень и яблони, куры и гуси в траве на солнышке…

      Оперируя в воображении этим, я пустился рассказывать, как в сарае нашего частного дома устроил нечто вроде химлаборатории, экспериментировал, ну и соответствующую литературу изучал, конечно. И назвал несколько классических работ, вроде «Общей химии» Николая Глинки, разумеется, знакомых мне.

      Игорь Леонидович оживился пуще прежнего.

      – А ну-ка, ну-ка, – заговорил он, – навскидку… инертные металлы! Что скажешь?

      – Ну, – скромно улыбнулся я, – с ними я, конечно, в сарае не работал… а если говорить теоретически…

      И я перечислил элементы, дал четкий расклад этой группы по их месту в системе Менделеева, назвал основные свойства и практическое применение…

      К этому времени сосед-экзаменатор, наконец, отпустил еле живого Степанова, и вот странно, не стал вызывать следующего, а вдруг бодро так вскочил и устремился в глубь аудитории.

      Я невольно обернулся – и слегка вздрогнул. Этот чертов Лев Юрьевич устремился к моему месту.

      Вот сука! Неужто заметил шпору?!

      Точно. Как же он просек?..

      Лев Юрьевич не поленился пролезть между сиденьем и стеной и с торжествующим видом вытащил оттуда бумажку.

      – Вот! – провозгласил он. – Вот, Игорь Леонидович, видал?!

      Тот сделался строгим:

      – Твое?

      – Мое, – не стал отрицать я. Отпираться было бы глупо. – Но я не пользовался.

      – А зачем выбросил?

      – Да я про нее забыл совсем, – слегка покривил я душой. – Случайно сунул руку в карман, тут и вспомнил. Ну… испугался, на всякий случай выкинул.

      – Вот и дурак.

      – Согласен, дурацкий поступок. Но эта бумажка никакого отношения к моей работе не имеет! – я указал взглядом на листы с штампами.

      – Выбросил, не выбросил… – пробурчал Лев Юрьевич, – детский сад! Сказано было ясно, что запрещено. Значит, разговор окончен!

      Его напарник предостерегающе вскинул руку. Он уже бегло просматривал шпаргалку.

      – Ну… вроде бы почерк похож… – задумчиво произнес он.

      Только тут мне пришло в голову: а каким почерком я пишу?! В прежней жизни, признаться, я не вспомню, когда и ручку брал в руки… ну, только для того, чтобы в документах расписаться. А так все на клавиатуре, в ватсаппе да телеграме, да на компе… Какой уж там почерк!

      Мозги мои работали стремительно. Конечно – мыслил я – нынешний