Небесная музыка. Луна. Анна Джейн

отчаянным лицом и занесенной в руке хлопушкой и непроизвольно делает шаг назад. И, конечно же, спотыкается, не забывая прошипеть что-то злобное.

      Кто знал, что он такой неуклюжий?!

      Мы теряем равновесие и к неожиданности обоих падаем на мою спину, вернее, должны были упасть. Но не зря говорят, в экстремальных ситуациях человек способен на многое. Я умудряюсь каким-то неведомым образом перевернуться в воздухе и оказываюсь сверху знаменитого актера.

      Я лежу на Лестерсе, как на надувном матрасе, только вместо воздуха в нем теплые кирпичи, – его тело твердое, и каждая мышца напряжена. Не понимая всей глупости происходящего, я приподнимаюсь, опираюсь на одну руку – вторая покоится на его вздымающейся груди, но не встаю, а смотрю в лицо Лестерса. И даже не замечаю, как из хвоста выбилась рыжая прядь, касающаяся кончиком его шеи, на которой чуть выступает вена.

      Мы смотрим друг другу в глаза. Можно даже сказать, что преданно смотрим. Не отрывая взгляда.

      Время застыло – прошло лишь пара секунд, а для меня – значительно больше.

      Я понимаю, что у него отличная, слегка загорелая кожа – пара едва заметных шрамов на лбу не в счет, идеально выбритое лицо, широкие скулы, упрямый подбородок, крепко сжатые губы, прямой нос, прямые черные брови – гармоничное лицо, которое нельзя назвать кукольно красивым, однако оно – выразительное. И сам он – выразительный и эмоциональный, хоть и кажется отстраненно-надменным. Особенно хорошо это понимаешь, когда между вашими лицами всего лишь дюймов шесть, а твоя рука чувствует, как бьется его сердце. Мягкий приятный ментоловый аромат завораживает и настораживает одновременно. Но больше всего привлекают глаза – широко открытые, странного, никогда прежде мною не встречаемого цвета морозного неба. Зрачки расширены – видимо, от ужаса.

      Все это я осознаю и замечаю за две или три секунды.

      Лестерс неподвижно лежит и таращится на меня, как на ангела. Почти благоговейно. А может, мне мерещится – почему-то уголок его губы подозрительно дергается, и в глазах ме-е-едленно просыпается вулкан. По-моему, актер просто тормоз. Надо бы встать, пока он не догадался сделать это первым и не скинул меня с себя.

      Но все, на что его хватает, – протянуть руку и убрать с шеи мою прядь. Видимо, ему щекотно.

      – Я тебя убью, рыжая, – шепотом сообщает мне Лестерс.

      Я хочу ответить что-нибудь колкое, но в этот момент вдруг слышу подозрительно знакомый щелчок, а потом еще один, еще и еще – кто-то только что сфотографировал нас, лежащих в такой пикантной позе. И тут же до моих ушей доносится топот – таинственный фотограф стремительно убегает. И я даже на расстоянии чувствую его ликование.

      Получилось!

      Дастина Лестерса застукали с таинственной незнакомкой, с которой он изменил своей девушке! Сенсация!

      Я птицей взлетаю с актера, все еще смутно понимая, что произошло, и какие последствия могут быть, а он стремительно встает следом.

      – Твою мать! – запускает пятерню в черные волосы Лестерс и выдает такую отборную ругань, что Лилит хлопает глазами от