В интересах государства. Алекс Хай

молча кивнул. Ну что же, придется заново пережить один из худших дней в моей жизни. По крайней мере, я знаю, к чему готовиться.

      – Пап… Если я сделаю все, что вы хотите… Допустим, верну Осколок. Я смогу вернуться обратно в свой мир? Не знаю, как, но, может быть, есть варианты?

      Отец взглянул на меня со смесью печали и сочувствия.

      – Призыв духа – дорога в один конец. Отправить душу обратно невозможно. Честно говоря, никто из нас не предполагал, что мы и этот трюк провернем…

      Я стиснул зубы и снова посмотрел на себя в зеркало.

      – Значит, я с вами до самой смерти.

      – Верно. Но я очень хочу, чтобы ты стал тем сыном, которого заслуживает наша семья. У меня на тебя большие надежды, Михаил. Отныне от тебя очень многое зависит. Ты согласен нам помочь?

      Я молча кивнул. Мозги и так кипели от увиденного, часть меня все еще держалась за мысль о страшном сне. Но в глубине души я знал, что отныне это моя реальность. Теперь это мой мир.

      И, кажется, в этом мире я нужен своей семье даже больше, чем в собственном.

      В дверь настойчиво забарабанили.

      – Именем его императорского величества! – донесся низкий суровый голос. – Приказываю открыть!

      Мы с отцом переглянулись.

      – Началось, Миша. Что бы ни случилось дальше, никому не рассказывай, кто ты и как здесь оказался. Пугать эти черти умеют, но будь тверже. В конце концов, ты – Соколов, потомок героя Константинополя.

      – А если они все же узнают? – шепнул я.

      Отец печально улыбнулся, и я увидел, что здесь он был немного старше, чем в моем мире. Я нутром почувствовал напряжение, усталость и ответственность, что на нем лежали. Глава семьи, настоящий патриарх. И он мне нравился. Словно сейчас я встретил отца, о котором всегда мечтал.

      – Убьют и тебя, и меня, – спокойно ответил папа. – И тогда графскому роду Соколовых точно конец. Ритуал, который я провел, чтобы вызвать твой дух, запрещен законом. А это, – он кивнул на дверь, – кара. Впусти гостей, пока они не разнесли весь дом.

      Не слишком ли жестокое наказание? Вроде бы слово «благодать» предполагает, что эта сила – хорошая… Я хотел задать этот вопрос, но не успел: от очередного удара створки дверей распахнулись и с грохотом ударились о стены.

      В гостиную вбежали шестеро вооруженных бойцов в темной форме. Лица всех были скрыты под забралами шлемов.

      – Никому не двигаться! – скомандовал один из них.

      Сквозь дверной поем я увидел, что входная дверь была разворочена, на полу валялись обломки мебели и битое стекло. В дом ворвалась холодная уличная сырость, и я поежился. Черт, а ведь я так и ходил по дому в пижаме. Хорошо хоть, что тапки нацепил. М-да, в таком виде особо не повоюешь.

      Сила внутри меня мгновенно отреагировала на угрозу. Руки и ноги задрожали, вокруг пальцев вспыхнуло свечение.

      – Стоять смирно! – рявкнул боец и наставил на меня автомат. – Никакой Благодати!

      – Михаил, остынь, – сказал отец. – Не нужно применять силу. Это не поможет.

      Я и сам понимал,