В интересах государства. Алекс Хай

Я прислонился к стене, чтобы перевести дух. Секунда, вторая… Каждый вдох давался с трудом, словно на грудь уронили свинцовую плиту.

      Но почему-то все чувства обострились. Запах гари невыносимо бил в нос, я слышал шипение огнетушителя и крики на первом этаже, какую-то возню на улице. И еще я чувствовал нутром опасность.

      Что-то было не так. Что-то приближалось.

      Нечто, что беспокоило даже силу, скрытую внутри меня.

      Я пошел дальше, ища лестницу. Какая-то часть моего разума словно знала это место, но я в упор не помнил, где находился. Шел, будто на автопилоте – ноги сами несли в нужном направлении. Я прошел по коридору, завешенному старыми портретами, и наконец-то добрался до лестницы.

      Шум внизу стал громче. Много встревоженных голосов.

      – Оля! – снова позвал я.

      Если они что-то с ней сделали, если хоть волос упал с ее головы…

      Стиснув зубы, я заставил себя ускориться, перешел почти на бег. Едва я слетел с лестницы, чуть не врезался в какую-то девицу в старомодном переднике.

      – Где сестра? – рявкнул я, напугав девушку.

      Она взвизгнула и указала в сторону распахнутой двери.

      – Т-там…

      Не разбирая дороги, я понесся туда. Только успел понять, что спустился в какой-то большой зал с дорогой обстановкой. Похоже на загородный дом или поместье. До боли знакомое место, какое-то… родное.

      Я влетел в распахнутые двери и поморщился от яркого света. Кто-то преградил мне путь.

      – Михаил, все в порядке. Успокойся.

      Свет бил в глаза так ярко, что мне пришлось приложить ладонь к лицу и проморгаться. Ощущение опасности нарастало, но оно исходило явно не от этого человека.

      Когда глаза привыкли к свету, я взглянул на него и опешил.

      – Папа?

      Глава 2

      Отец оставил нас семь лет назад. Когда Петька, мой старший брат, погиб, батя так и не смирился с горем. Запил, ушел. Потом случилась беда с Олей… Из троих детей остался лишь я.

      Папа сейчас тоже выглядел иначе. То же усталое лицо, но теперь в нем читалось не смирение алкоголика с тяжкой судьбой, а достоинство. Цепкие глаза обеспокоенно глядели на меня из-под стекол очков в тонкой оправе. Под его глазами залегли темные круги, но, увидев меня, отец постарался улыбнуться. Вышло натянуто.

      – Миша, – он крепко обнял меня, словно совсем не боялся силы, которая так напугала охрану и Олю. – Ты дома, в Ириновке. Все в порядке.

      – Пап… Что ты здесь делаешь? – я отстранился. – Ты же переехал…

      – Что ты, Михаил? Я уже давно никуда отсюда не выезжал.

      А затем я почувствовал, как какая-то неведомая, но чужая сила легко коснулась моего разума. Отец на несколько секунд прикрыл глаза, а затем резко их распахнул.

      – О… – он обернулся к сидящим в комнате. – Действительно, все получилось.

      Я увидел Олю – она устроилась в кресле, рядом с ней стоял седой охранник. Лицо сестры было белым как мел.

      – Пап, – хрипло сказал я. – Я ничего не помню. Что со мной сделали?

      Оля