Черный хлеб дорог. Русский хтонический рассказ. Алексей Небыков

истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки. Не знали, кого и как судить, не могли согласиться, что считать злом, что добром…

      «Преступление и наказание», Федор Достоевский

Анастасия

      Черное небо, белый снег. Ветер, хлесткий ветер, как сумасшедший мельник, сбивал Настю с ног в этот утренний час, налетал со спины, рвал подол пальто, крутил выбивающиеся из-под шапки миндальные волосы, подгоняя на важную встречу, результатов которой теперь ждали на всем Белом свете. Всего через несколько часов Совет по науке и безопасности должен утвердить положение стрелок на часах Рокового дня, установив время до наступления необратимой катастрофы.

      В этом году международная комиссия ученых и нобелевских лауреатов собралась в России. Такая честь была оказана стране за успехи в борьбе с бушевавшим по миру вирусом. Именно русские сумели создать безопасную вакцину и безвозмездно поделились результатами работы с народами мира, не думая о расчете, прибыли и собственных интересах. И как русский танец, широкий и открытый, достижения лучших в России умов хлынули в люди – безбрежно и бескорыстно.

      Настя работала микробиологом в ИЦ имени Гамалеи в Москве, именно в ее лаборатории была разработана применявшаяся повсеместно вакцина «Спутник победы». Она знала все о пандемии и вирусах и была приглашена экспертом на итоговое совещание, чтобы огласить перед миллиардами людей решение Совета.

      Москва в эти дни была закрыта на карантин, и потому участников Совета разместили в одной известной писательской резиденции недалеко от Рязани, чтобы там огласить вещи всемирной знаковости.

      И на такую важную встречу опаздывала теперь Настя. Причины задержки были очень для нее важны, но, пожалуй, в масштабах решающихся сегодня вопросов могли показаться любому незначительными и слишком частными. Ее Петр заболел. Первые симптомы недуга были такими же скверными, как и те, что были у него когда-то давно, в пору первых случаев вирусных заболеваний.

      В ту нервную ночь Петр все никак не мог уснуть. Пил много воды, пошатываясь, ходил по комнатам, пугливо озирался, косился все на что-то в темных углах квартиры, прерывисто, с посвистом дышал, а после полуночи слег в лихорадке.

      Насти не было рядом. Исследования, важный научный проект, ее группа как раз работала над вакциной. Но она бесконечно звонила, советовалась и даже ругалась с коллегами, обсуждая назначения и принимаемые меры, – до тех самых минут, пока врачи не приехали и не забрали Петра в реанимацию. А дальше был какой-то дурной сон. Петр долгое время боролся за жизнь, и многие месяцы прошли, пока они снова встретились.

      В те далекие дни их разлуки Настя сожалела, что не успела сказать Петру в последнем разговоре всего несколько слов на прощание, а потому сегодня утром она, опасливо оставляя дом, написала записку, где рассказала ему о своей привязанности и о том, чтобы он не боялся, так как теперь все привиты, и течение недуга быстро пойдет на спад…

      Резиденция писателей, отданная на время совещания