Витражи резных сердец. Лаэтэ.

отступает на шаг. Вэйрик нервничает. – Серьезно, Торн, ты же как страшный старший брат! Но мне нужно, чтобы ты поверила, что я искренне хочу быть хорошим мужем твоей сестре, а вовсе ее не обидеть. И я перестану ухлестывать за другими, клянусь!

      Ей не хочется это слушать. Не хочется его видеть. Практически душит соблазн крикнуть ему в лицо, что ей вообще плевать и на него, и на Майли – пусть разбираются между собой, она тут ни при чем. Но она понимает, в глубине души она прекрасно понимает, к чему был этот нервный разговор.

      Как там в сказках? Хочешь получить принцессу, убей дракона? Или умилостивь, если не хватает сил убить.

      Ее душит гнев. Злость. Она давит это в себе изо всех сил.

      – Я подумаю, только перестань хватать меня. Точно не одобрю, если дотронешься еще хоть раз.

      – Спасибо! Ты не пожалеешь! – и, хлопнув ее по плечу, Вэйрик спешит уйти прочь, подальше от нее. Стоит ему скрыться, Торн сжимает кулаки до боли, пинает какой-то камень прямо в вечную стену и обессиленно опускается на землю. Она так зла сейчас, запускает пальцы в сухие волосы, сбивает шапку – так зла, что, кажется, взорвется. Не на Вэйрика, на себя.

      Вот чего она ожидала? Чего? Он никогда не обратит на нее внимание. Никогда, ни в каком сценарии. Размечталась.

      Вэйрику нравятся симпатичные девочки. Не долговязые чудовища.

      Она не знает, сколько так сидит, пока не слышит знакомый веселый голос:

      – Эй, фонарик.

      Молли опускается рядом с ней, толкает ее плечом и щелкает по острому уху. Она немедленно одергивает шапку.

      – Что этот хмырь тебе наговорил? Ты светишься опять.

      Торн заставляет себя сосредоточиться, взять себя в руки. Потирает висок, изо всех сил делает нейтральный вид.

      – На Майли нацелился.

      Молли присвистнул.

      – Я б предложил ему врезать, но знаю, что ты врежешь ему лучше, чем я. Все в порядке?

      Торн пожимает плечами. Она не в порядке, и не может объяснить ему, почему.

      – Ну, надеюсь, твоя сестра умная и скажет ему «нет». Я не понимаю, кому он вообще может нравиться. Мне вот он не нравится!

      Она смеется.

      – Да. Да, главное – что нравится тебе. Эталон ты мой.

      – Нет, ну а что, Торн? Посмотри на него. Ему ж все равно, куда… направлять свой энтузиазм. И поговорить с ним не о чем, он же дубень.

      – Он справляется без разговоров, Молли.

      – Тем более, вообще не понимаю, кому и как он может нравиться. Ему ж все равно, кого танцевать. Кто может такого захотеть от своего партнера? Я имею в виду… с кем-то вроде Вэйрика никогда не почувствуешь себя особенным. Разве что очередным.

      Торн смотрит в направлении ушедшего Вэйрика и не знает, что ответить. Дело не в том, что она хочет его внимания, понимает она. Это и правда сделало бы ее «очередной».

      Ей никогда особенно не была нужна его любовь. Ничья, откровенно говоря. Но когда совершенно у всех вокруг что-то есть, даже самая откровенная дрянь, и только у тебя одной этого нет, закрадывается мысль, почему. Как черви в яблоках, медленно выедает изнутри: «А что со мной не так»?

      Дело не в том,