Витражи резных сердец. Лаэтэ.

чтобы получить ответ, надо сперва задать вопрос. Я знаю, что про меня много что говорят, но мысли я не читаю.

      – Да. Да, прости, – он хмыкает. Одергивает куртку. – Торн… ты мне доверяешь?

      Она поводит бровью. Настолько страшно, что даже спрашивать стал издалека. Замечательно.

      – Я имею в виду… – он хмурится. – Мы же будем семьей, Торн. Если… когда я женюсь на Майли, мы будем семьей. А в семье же нужно доверять друг другу, да? Я имею в виду… мы же с тобой друзья!

      Хороший поворот, думает Торн. Теперь они уже друзья.

      – Друзья, – говорит она ни утвердительно, ни отрицательно. Просто повторяет за ним.

      – Друзья! – говорит он, будто бы убеждает самого себя. – Мне важно твое… одобрение. И твое доверие! Понимаешь?

      Она медленно кивает. А потом склоняет голову набок в дерганом птичьем жесте. Смотрит на него неотрывно.

      Да, пожалуй, Вэйрика можно назвать красивым. В том смысле, в котором красивыми зовут прекрасные вещи, которые хочется украсть. Ей всегда казалась вызывающей такая красота. Она будто бы кричала: «Сломай меня».

      – А ты доверяешь мне, Вэйрик?

      Нож вонзился в мишень, просвистев в миллиметре от его уха. Вэйрик вздрогнул, в его взгляде не осталось ни мысли, только давящий смертельный ужас.

      – Я имею в виду, мы же будем семьей, Вэйрик, – она повторяет его интонации, когда метает еще один нож. Тот звенит и колышется, наполовину войдя рядом с его головой. – Семья же должна доверять друг другу, да?

      Еще один.

      – Давай. Мы же с тобой друзья.

      И еще один.

      – Ты доверяешь мне, Вэй?

      Последний пронзает стоячий воротник его куртки, прибивает к мишени. Прядка его прекрасных черных волос рассыпается и медленно опускается на землю.

      Он нервно облизывает губы, медленно переводит взгляд на рукоять ножа рядом со своим лицом.

      – Я…

      – Доверие подразумевает откровенность. Давай я начну быть откровенной – даже не думай расстроить мою сестру.

      Ее узкая белая рука смыкается на рукояти последнего из клинков. Она приближается к красивому лицу Вэйрика так близко, как не была никогда, и улыбается широко, во все клыки.

      – У меня есть репутация, и ради Майли я не побоюсь ее подтвердить. Ты меня понял?

      Вэйрик нервно кивает, как одна из тех глупых игрушек с трясущейся головой, которые привозят со светлых земель. Стоит ей выдернуть кинжал, дать ему возможность уйти, как он едва ли не отскакивает в сторону.

      – Будто тебе нужен повод, чтобы ее подтверждать.

      Она замирает. Поворачивается к нему, смотрит, не понимая. Злясь.

      – Знаешь, ты всегда была страшная. Я все понять не мог, на что похожа, а теперь знаю: ты жуткая, как Бастион. Ты не думала тут остаться?

      Он не ждет ответа. А может, боится, что в него снова будут кидать ножи, но уходит он слишком поспешно.

      Караван покидал Бастион.

      Торн понимала, что будет скучать. Понимала, что, может, ей самое место здесь, что продолжать этот фарс, который