Друд – сын пирата. Марина Вячеславовна Ковалева

рассказывали о своём трудном детстве и призывали не следовать их дурному примеру. Слушатели рыдали, а сердобольные старушки и женщины наполняли карманы двух друзей пирогами, хлебом и сыром. Серебряную и медную мелочь отдавали охраннику. Некоторые, уверовав в искренность Свернишейки и Нехлебайки, попавших в тюрьму за разбой, дарили им душеспасительные книги о религии. В камере эти трактаты шли для завёртывания в их страницы табака, так как у друзей не было трубок для курения.

      Будучи самым сильным и наглым по сравнению с оставшимися узниками, Свернишейка не особенно церемонился с ними. Он отбирал деньги, еду, тюфяки, заставлял выполнять других самые глупые свои прихоти до тех пор, пока в тюрьму не поступил ещё более худший головорез. После того, как он вздул Свернишейку и отобрал все его запасы, последний сделался необыкновенно мягким и услужливым по отношению к остальным.

      У коменданта тюрьмы были мать и пять сестёр, которые вместе с семьями охраны проживали на территории заведения, в котором служили их мужья. Будучи от природы женщиной чистоплотной и хозяйственной, мать коменданта приспособилась использовать наиболее тихих и покладистых заключённых для наведения порядка в тюрьме. Их заставляли мести двор, мыть полы и помогать на кухне, где готовилась еда для охраны. Друд, оправившись от болезни, попал в число таких счастливчиков. Кухня, куда его определили, всё-таки представляла собой некоторое разнообразие после камеры, где царили унылая злоба, самодурство чувствовавшего себя хозяином нового головореза и мелкие пакости Свернишейки. Кроме того, на кухне можно было спокойно поесть, а мать коменданта не слыла за скупердяйку. Она даже подарила мальчику старую, но целую рубаху.

      Друда очень удивляло, что его выпускают из камеры, поэтому однажды он осмелился спросить у женщин, хлопотавших на кухне, как они не боятся находиться в обществе человека, которого на ближайшей сессии, быть может, приговорят к виселице.

      –Это тебя-то? – со смехом спросила одна из сестёр коменданта. – Сразу видно, что ты недавно сбился с истинного пути. Никто тебя не повесит за курицу. Я уверена, что дело обойдётся трёхразовой публичной поркой.

      –И это пойдёт тебе на пользу, – заметила мать коменданта. – Подумаешь в следующий раз, следует ли залезать к добрым людям в сарай.

      –Не воровал я курицу, – начал было оправдываться Друд, но мать коменданта строго оборвала его:

      –Молчи лучше, Дэвид Рудольф. Нужно иметь мужество признавать свои проступки. Если ты искренне раскаешься, я попрошу палача не очень отделывать твою спину, а после, быть может, возьму в услужение. Служить при кухне – совсем не плохой выход для такого оборванца, как ты.

      Женщины на кухне не интересовались политикой, поэтому Друд мало знал о том, что творится во внешнем мире. Однако даже из их разговоров следовало, что подвоз товаров из Кёрэй и Гринигина резко снизился, поэтому на рынке резко подскочили цены. Причиной этого была каперская война, которую Южные и Северные