Друд – сын пирата. Марина Вячеславовна Ковалева

шее, покорили не одно женское сердце. Он попросил не связывать ему руки и даже сам приподнял уголок платка, которым ему завязали глаза, в знак того, что он готов к смерти. Это вызвало такое восхищение публики, что посмотреть на его тело, выставленное в доме палача, собралась целая толпа. Девушки платили два лейра, чтобы поцеловать его.

      Через день тюремщик принёс листовку с песней, посвящённой казни вожака грабителей, которую спешно отпечатали в городской типографии и уже распевали по всему Кистолю. Позже она разошлась по всей провинции. Звучала она так:

      О чём судачит весь Кистоль?

      Куда народ спешит?

      О том, что схвачен Борн лихой

      Весь город говорит.

      Невеста Белл в тюрьму к нему

      Бежит, что было сил:

      «Мой друг, святой залог любви

      Надеть ты позабыл

      Пока светилось у тебя

      На пальце то кольцо,

      То даже малых неудач

      Не видел ты в лицо.

      Лишь снял – покинула тебя

      Удача в тот же час.

      Но не разбить любовных уз,

      Что связывают нас.

      Я не сниму кольцо своё,

      И ты своё надень.

      Нас смерти ночь не разлучит,

      А также казни день.

      Я не сниму кольцо своё

      До самого конца.

      Скитаясь тенью по земле,

      Не подниму лица.

      Тебе останусь верной я

      До гробовой доски,

      Пока в могилу не сойду

      От горя и тоски.

      Я вышила наряд тебе,

      чтобы пойти к венцу,

      А оказалось, что дарю

      К ужасному концу».

      Подругу обнял крепко Борн,

      В уста поцеловал

      И, наклонившись низко к ней,

      С улыбкой прошептал:

      «Прекрасен голубой наряд,

      В нем хоть иди к венцу.

      Повесят – также подойдёт

      по цвету и к лицу.

      С кольцом твоим умру я, Белл,

      Прижав его к груди.

      Не страшен мне теперь удел,

      Грозящий впереди.

      Смеясь, взошёл на эшафот,

      Всем поклонившись он.

      С отвагой встретил смерть свою

      Лихой разбойник Борн.

      После казни первой партии к повешению были приговорены ещё двенадцать преступников. Двадцать попали на военные галеры, где должны были грести, прикованные цепью к борту, до конца своих дней. Поговаривали, что судья Мэлдон «в ударе».

      Друда всё ещё не вызывали. Все эти дни он пролежал, страдая от слабости и лихорадки. Болезнь усиливал страх: мальчик думал, что виселицы ему не избежать. Страх за себя, как правило, неотступно преследовал его днём, а ночью он думал о родных. Где теперь отец, в тюрьме или на свободе? Сумел он доказать свою невиновность или нет? Что стало с матерью?

      Хуже всего было то, что за Морны, поддерживавшим мальчика все эти дни, приехали товарищи. Они как-то сумели уладить дело о дуэли, так что офицеру не пришлось предстать перед судом. Уезжая,