ОбрАДно в СССР. Сергей Троицкий

но КАТИ нигде не было. И только на 13 круг, я увидел частично вдалеке на веранде группу парней и двух девушек – там была КАТЯ!!! Во мне всё будто вскипело, я как маньяк ломанулся вперед, но когда подбежал, то отступил в изумлении. Посреди веранды на скамейке стояла КАТЯ и держала перед собой кепку; вокруг неё толпились пятеро урелкоф из старших отрядов, в том числе два вожатых студента из РАКЕТЫ и БОЛЬШЕВИКА. Они старались запустить руки в кепку, а она поднимала ее кверху и сильно встряхивала ею. Увидев меня, она вскрикнула:

      – Постойте, постойте! Новый гость, надо и ему дать билет, – и, легко соскочив со скамейки, взяла меня за окровавленную майку «СПАРТАК».

      – Пойдем, – сказала она, – что ты стоишь?

      – Ааа???

      – Итак, давайте я вас буду знакомить: это Сергей Троицкий, он мне сегодня показал череп и крыс. А это, – прибавила она, обращаясь ко мне и указывая поочередно на чуваков – Антон, Вадим, Сергей, Даша и вожатые – МИТЯ и Янис.

      Я частично сконфузился, мне эта ситуация, была дико не комфортна, что даже не с кем не поздоровался.

      – Товарищ вожатый! – продолжала КАТЯ, – напишите Сергею билет.

      – Это несправедливо, – возразил с легким прибалтийским акцентом Янис, красивый и по фирме прикинутый брюнет, с выразительными карими глазами, узким белым носиком и тонкими усиками над крошечным ртом. – Он же с нами не играл!

      – Катя! Что за подстава! Он тут не причём!

      – Пишите билет, говорят вам, – повторила КАТЯ. – Это что за бунт? Сергей с нами только сейчас, и поэтому для него закон не писан. Нечего ворчать, пишите, я так хочу.

      Янис пожал плечами, но наклонил покорно голову, взял карандаш в руку, оторвал клочок бумаги и стал писать на нем.

      – По крайней мере, надо объяснить Серёже, в чем дело, – начала насмешливым голосом вожатая Даша, – а то он совсем растерялся. Видите ли, товарищ комсомолец, мы играли в фанты; КАТЯ подверглась штрафу, и тот, кому вынется счастливый билет, будет иметь право поцеловать её в губы. Понятно, что я вам сказала?

      Я только взглянул на неё и продолжал стоять как отуманенный, а Катя снова вскочила на стул и снова принялась встряхивать кепкой. Все к ней потянулись, и я за другими.

      – Антон, – обратилась Катя к высокому парню с худощавым лицом, маленькими слепыми глазками и чрезвычайно длинными черными волосами, – Вы, как поэт, должны быть великодушны и уступить ваш билет Сергею, так, чтобы у него было два шанса вместо одного.

      Но Антон отрицательно покачал головой и взмахнул волосами. Я после всех опустил руку в шляпу, взял и развернул билет… Господи! что сталось со мною, когда я увидел на нем слово: ПОЦЕЛУЙ!

      – Поцелуй! – вскрикнул я невольно.

      – Круто! Он выиграл, – подхватила Катя. – Как я рада! Она сошла со стула и так ясно и сладко заглянула мне в глаза, что у меня сердце покатилось. Она спросила:

      – А вы рады?

      – Я?.. – пролепетал я.

      – Продайте мне свой билет, – брякнул вдруг над самым моим ухом еврей Вадим. – Я тебе десять рублей дам.

      Я отвечал жидку таким негодующим взором,