Притчи о менадах. Готические стихотворения. Яков Есепкин

и пьют пополам

      Кровь с вином, и тиснят акварели.

      В желть гнилую распишут цвета,

      Вновь начиньем заставится мрамор —

      Мы на раменах звезд тенета

      Из диаментных вынесем камор.

      XXV

      Белошвейки парчи и шелков

      Блеклоядную тяжесть избудут,

      Лядвий пышных взыскует альков,

      Наши тени царевны забудут.

      Желтью свеч перевить ли мрамор,

      Туне феям корить Аквилона,

      Веселитесь, челяди умор,

      Тлейте ж, персные розы Колона.

      Изъявимся в меловых парчах

      Невских волн и клобуках укосных,

      Задрожат стражи тьмы о свечах,

      Будут помнить музык венценосных.

      XXVI

      Сонмы юных меловниц тонки,

      Юровые каждят асфодели,

      Были мы на помине легки,

      Веселитесь и пойте, Эдели.

      Се, пасхалы еще отисним

      Желтозвездною нитью витою,

      Се Аид и Геката за ним,

      Желть ли видят еще золотою.

      Нанесли данаиды к столу

      Вин дьяментность, а блеск собиется —

      И прельем во колонскую мглу

      Цвет граната, пусть нощно виется.

      XXVII

      Ах, серебро, серебро течет

      По ланитам царевен успенных,

      Сам Аид их шелками влечет

      Меж цветниц и зеленей всепенных.

      И опять во фаянсах столы,

      Яства дивные ночь сочетает,

      Разве млечность немолвнее мглы,

      Вижди – кафисты Парка листает.

      Но, юдоль, восцветай и цвети,

      Прещадятся лишь в пирах святые,

      Где биют на отравной желти

      Аониды цветки золотые.

      XXVIII

      О магнатах восплачет юдоль,

      Хлад точеных рубинами башен

      Затечет под кессонную столь,

      Бойтесь, челяди, княжеских брашен.

      Одалисок туда повлечет

      Шелест крови, тоска дворовая,

      За убитыми пурпур течет

      И лиется арма вековая.

      А фарфором уставят столы,

      Севрских ваз растопится алмазность,

      Мы еще со базальтовой мглы

      Выйдем – жаловать юд неотвязность.

      XXIX

      Сребротечные Леты брега

      Помнят нежные сны Теофиля,

      Бледных нимф днесь темны жемчуга,

      Мышь летучую ловят на криля.

      Се реальность, не вымысел спит,

      Замки тешат немые старлетки,

      Белошвеек дворцовых слепит

      Кровь меловая в яде серветки.

      Чудны сильфам воздушные па,

      Сены желти, огней колоннады

      Близ Невы и взыскуют столпа

      Неподвижность сех волн променады.

      XXX

      Май пенатов темней и темней,

      Аще помнят еще пировые

      Бледных юношей в слоте огней,

      Сим восклоним цветки юровые.

      Ровно будут клониться они,

      Виться желтию станут цветницы,

      Где и след небозвездной родни,

      Травят