Вечный колокол. Ольга Денисова

сначала на Дану, а потом на Млада.

      – Завтра? – спросил он еле слышно.

      Млад вздохнул, подошел к нему сзади и положил руки ему на плечи: они дрожали.

      – Я уйду не раньше, чем ты меня об этом попросишь… Я просто знаю, что завтра тебе этого захочется, понимаешь?

      – Откуда ты знаешь, чего захочется мне́? Откуда? Я еще сам не знаю!

      – Ты знаешь. Ты просто не хочешь признать, что тебе пора делать выбор.

      – Да! Выбор! Да! Умереть от корчей или умереть во время испытания! Разве не этот выбор мне надо сделать?

      Добробой уронил на пол половник, Ширяй оторвал глаза от книги и пристально посмотрел на Мишу. Дана замерла, так и не сев за стол.

      – Нет. Я предлагаю тебе сделать не этот выбор. Я предлагаю тебе захотеть стать шаманом. Захотеть настолько, чтобы не испугаться испытания. Чтобы пройти испытание.

      – А если я не хочу? Если я не хочу становиться шаманом? Я хочу просто жить!

      – Этого выбора у тебя нет. Это проклятье. Или умереть, или стать шаманом. Я предлагаю тебе выбрать второе. Ты избран, тебе дано говорить с богами, а от такого предназначения не отказываются просто так.

      – Я не хочу говорить с богами! Я не хочу! Не хочу!

      Миша сбросил руки Млада со своих плеч и кинулся к двери, на ходу хватая шубу. Добробой глянул на учителя и не спеша направился следом – присмотреть.

      Дана выдохнула и села напротив Ширяя.

      – Младик, ты хочешь за неделю научить его любить жизнь? – спросила она.

      Млад посмотрел на дверь, которая закрылась за Добробоем, и вернулся за стол.

      – Каждый человек любит жизнь. Иначе бы мы все давно умерли.

      Ширяй отодвинул книгу и сузил глаза:

      – Да он просто боится! Он пересотворения боится, только и всего! Любит он жизнь или не любит – неважно!

      Млад кивнул.

      – А… а это на самом деле так страшно? – спросила Дана, коснувшись пальцами руки Млада.

      – Ну… – Млад пожал плечами, – вообще-то… Не знаю. Наверное. Когда это позади, оно страшным уже не кажется. Я не боялся, меня с рождения к этому готовили. А Миша всего неделю назад об этом узнал.

      – И ты хочешь за неделю подготовить его к тому, к чему сам готовился с рождения? – она подняла брови.

      – Да ерунда это! – фыркнул Ширяй. – Я-то к этому не готовился! Меня Млад Мстиславич за месяц до пересотворения к себе взял.

      – Ты старше почти на два года, – одернул его Млад, – это очень важно.

      – Да? А ты сам? Тебе тринадцать лет было! Ты вообще был пацан! – не унимался Ширяй.

      – Я – это я.

      – Тебе было всего тринадцать? – спросила Дана. Млад никогда не говорил с ней о пересотворении.

      – Я так считаю: или ты мужчина, или нет, – важно изрек Ширяй. – Если нет – о каком испытании можно говорить? Почему ты в тринадцать лет был мужчиной, а он в пятнадцать мужчиной быть не должен?

      – Я же говорю, меня готовили к этому с рождения, – вздохнул