Вечный колокол. Ольга Денисова

чем рубленые стены, – уйти навсегда? По крайней мере, это будет честно.

      Университет шумел. Перед теремом отделения права стояли студенты, на крыльце кто-то из ребят со старшей ступени говорил речь – до Млада долетали только отдельные слова: «татары», «до поры», «покарать». В окнах естественного отделения горели свечи и мелькали тени: и в учебной комнате, и в трапезной собрались студенты; из окон врачебного терема доносились выкрики спорщиков, перед теремом механиков шла драка – Млад подошел поближе, но увидел, что драка ведется честно, один на один, и арбитров10 хватит без него. Тише всего было на горном отделении, и свет горел только внизу, в трапезной. Наверное, тишина – самое недоброе предзнаменование в такой час. Млад покачал головой, но заходить не стал: студенты – люди хоть и молодые, но вполне взрослые, разберутся без наставников.

      Дома его ждал Пифагорыч – бросил сторожку в такое время!

      – Здоро́во, Мстиславич. Извини, что без приглашения, – старик поднялся Младу навстречу.

      На печке парил чугунок с медом, Ширяй сидел склонившись над книгой, а Добробой, как обычно, заправлял застольем.

      – Здоро́́во, – Млад стащил с головы треух. – Сиди, я тоже с вами меду попью.

      – Наслышан я о твоих подвигах на Городище. Послушал старика? – Пифагорыч сел на лавку и подмигнул Младу.

      – Считай, что послушал, – вздохнул Млад.

      – И как? Татары это или не татары?

      – Если бы знал, что это татары, – подписал бы грамоту. Похоже, конечно, было. Но… не уверен я. А теперь – и вовсе не уверен.

      – А теперь-то чего? – поднял голову Ширяй.

      Распространяться о разговоре с ректором при ребятах Млад не хотел.

      – Да, чудится мне, что все это как нарочно придумано.

      – А я что говорил! – Пифагорыч поднял палец. – Татарва, конечно, совсем совесть потеряла, гнать их надо из Новгорода. Но и без них врагов хватает. Я так считаю: всех надо разогнать. И жрецов иноземных, и немцев, и литовцев. Да и бояр на место поставить не мешает.

      Млад сел за стол, и Добробой тут же поставил перед ним горячую кружку.

      – Знаешь, Пифагорыч, говорить, конечно, легко. А у нас, между прочим, пятнадцать ребят из Казани учатся. Их тоже гнать?

      – Не, они же наши! Свои, можно сказать, обрусевшие…

      – Да какие они обрусевшие! – вскинул голову Ширяй. – Если они по-русски говорить могут, это еще не значит ничего! Сначала научатся у нас наукам разным, а потом их против нас же и повернут! Хан Амин-Магомет тоже у нас учился, и что?

      – Ты старших не перебивай, – назидательно сказал ему Пифагорыч. – Распустил тебя Млад Мстиславич! Батька ложкой по лбу не бил за такие дерзости?

      – Пусть говорит, – усмехнулся Млад, – это хорошо, когда молодые спорят.

      – Спорить – одно, а вести себя со старшими непочтительно – совсем другое. Выслушай сначала, дождись, когда

10

Зд. – род судей в римском гражданском процессе; посредники, третейские судьи.