Последняя. Александра Веен

вечер отменяется? – с наигранным безразличием осведомилась Эрсиль.

      Седой хмыкнул и, откопав в объемистой торбе веревку, спутал Эрсиль лодыжки и тщательно перевязал ей руки. Он поместил их спереди, но обвил на совесть – запястья и выше. Эрсиль не сопротивлялась: для сопротивления ей понадобились бы силы.

      «Ну и ладно, – отстраненно размышляла она. – Если буду рядом, воспользуюсь случаем, избавлюсь от этого выродка».

      – Советую вздремнуть, – заметил Седой, укладывая Эрсиль на бок.

      Толкнул ей под голову подушку, укутал одеялом, сам же устроился на кровати и погасил свечу.

      – Все равно убью тебя, – беззвучно прошептала Эрсиль.

      А на улице шел дождь и бесчинствовал ветер.

      Глава 2. Нечисть с рогами и без

      Седой разбудил Эрсиль спозаранку. Нагнувшись, он теребил ее за плечо, пока она не разлепила веки.

      – А, это ты, демон… Наконец‑то. Сколько заплатишь за мою душу? – проговорила Эрсиль, язык у нее заплетался.

      – Ни гроша, – отчеканил Седой и освободил ей ноги.

      Эрсиль тут же пнула наугад. Промахнулась – обидно.

      – Почему так мало? – полюбопытствовала она, неуклюже прислоняясь к перегородке.

      Седой продолжил сматывать бечеву, потом сунул ее в мешок.

      – Для чего тебе моя смерть? – нахмурился он.

      – Отвечать вопросом на вопрос невежливо. Тебя не учили в детстве, нет? – пожурила Эрсиль и зевнула.

      – А тебя? – эхом откликнулся Седой.

      Эрсиль умолкла: беседа получалась глупая. Наверное, с врагами всегда так – что ни слово, то полнейшая чепуха.

      – Есть будешь? – Седой кивнул на табурет, где остывали ноздреватые овсяные коржики и плошка наваристой похлебки.

      – И как, по‑твоему? Ткнусь носом в тарелку и начну лакать? – проворчала Эрсиль, дергая затекшими руками.

      – Покормлю.

      Седой взял миску и придвинулся к смутившейся Эрсиль.

      – Крысиной отравы туда подсыпал? – фыркнула она. Но, рассудив, что сытой жить и мстить веселее, открыла рот.

      Вскоре Седой заухмылялся.

      – Завтрак в приюте умалишенных, – желчно сообщил он. – Ложечку за маму, за папу, за доброго дядю, которому ты мечтаешь всадить сталь под ребро…

      В ячменной похлебке как на заказ попался не то хрящик, не то косточка, чуть не сломавшая Эрсиль зуб. И вот это что‑то неопределенное полетело точнехонько в лоб Седому. Он был чересчур близко и недооценил коварство Эрсиль, а посему уклониться не успел.

      – Значит, наелась, – глубокомысленно изрек он и отставил тарелку.

      Эрсиль не мигая глядела на Седого. За румяную коврижку и глоток сладкого чая она посулила бы половину своих денег, но пресмыкаться на потеху врагу претило.

      Седой с аппетитом жевал лепешку и застегивал крючки на широком тисненом поясе, снабженном ремнями, петлями и утолщениями‑зазорами. Прикрепив ножны, Седой