Последняя. Александра Веен

с минуты на минуту начнется…

      Что начнется, Къельт не уточнил, а Эрсиль, которую живо волновала сохранность собственной головы, безропотно проследовала за ним к ивняку, разросшемуся на берегу озера чуть в отдалении. Стоило им обосноваться среди ветвей, как порыв свирепого жгуче‑ледяного ветра обрушился на округу. Дубы и клены отчаянно застонали, зашипели кроны. Эрсиль похолодела: ощущалось во всем этом нечто потустороннее, нехорошее. Ураган так не завывает, деревья так не шумят, распевая страшный неистовый гимн.

      – Лучше нам удирать, – взмолилась Эрсиль: ей снова мерещились хоуб‑лиэнны, как тогда, на проселке возле «Клюки».

      – Некуда. – Къельт придвинулся ближе. – Ветродуй повсюду.

      – А почему ты раньше ничего не предпринял? Что за вопиющая недальновидность?!

      Мрак уплотнился, звезды потускнели, только призрачная луна проливала мертвенный лучик на бушующий лес.

      – А я и думал переждать в Варди‑тэл, – проворчал Къельт. – Но твой заединщик подоспел.

      – Не мой он заединщик, – просопела Эрсиль, костеря про себя уэля – именно он смешал им все карты. – И что нам грозит?

      – Да ничего. Понаблюдаем за великой попойкой крандов. Это их ночь.

      – Кранды? – удивилась Эрсиль – Кто они?

      В ее справочниках не было ни строчки о крандах, и это несколько уязвило Эрсиль. Не напрасно ее бабушка твердила: «Век живи, век учись». Впрочем, бабушка любила прикрываться истертыми пословицами и сыпала ими напропалую.

      – Иногда кранды вредничают, иногда действуют жестоко, – говорил Къельт, – но чаще всего шкодят по мелочи. Сегодня они празднуют завершение трудов своих – за день до октябрьской полной луны, а затем впадают в дрему до весенних оттепелей. Ты вольна присоединиться к их пиршеству, гостям кранды обрадуются. Самое главное – притворись немой. Брякнешь что‑нибудь – и пиши пропало.

      – Это еще почему? А вдруг я чихну? А кивать не запрещено? И отчего у них такие обычаи чудны́е? Какие‑то сложные чары, да? – загорелась Эрсиль.

      – Почему и отчего, выспросишь потом, – приструнил ее Къельт. – Чихать и кивать разрешается. Но различить твой голос кранды не должны, не то превратят тебя… в черемуху, например.

      – Ну и ну, в черемуху? А если это я их превращу в жаб‑лягушек? – Обморочных барышень Эрсиль не жаловала и худо‑бедно умела за себя постоять.

      – Намерена тягаться с толпой крандов? – не без иронии поинтересовался Къельт и добавил: – Повнимательнее их слушай. Они способны дать толковый совет или на прорицание расщедрятся.

      – Ах ты жулик! – вспыхнула Эрсиль. – Нарочно подгадал! Свою судьбу узнать припекло?! Или ты за советом?

      Вместо ответа Къельт прижал ладонь к губам Эрсиль и указал на прогалину. Там, перед вязом, невесть откуда возникли сотни – а то и тысячи! – золотистых светлячков. Они немного покружились в медленном завораживающем танце – их вовсе не смущали порывы студеного ветра –