Измена. Я хочу помнить. Мэри Ройс

обратно на лопатки. И снова надо мной появляется встревоженное лицо Лены:

      – Глеб… Глеб, посмотри на меня!

      Она обхватывает мое лицо ладонями и судорожно осматривает, будто в ее голове гребаный рентгеновский аппарат.

      – Какого хрена тут происходит? – гремит голос моего брата, и я тут же теряю тепло ее ладоней, падая затылком в траву. Блядь.

      Слышу, как Лена ахает и извиняется передо мной, но вместо ее нежных прикосновений я получаю грубую хватку брата, которая ставит меня в вертикальное положение.

      – Тарас! Что ты делаешь? Так нельзя! – вскрикивает Лена. – Его нужно в больницу! А что, если у него серьезная травма?

      – Закрой рот и не привлекай ненужного внимания, – цедит он сквозь зубы, волоча меня в направлении дома. – Машину загони во двор… дура, блядь, – последнее слова рычит вполголоса и буквально затаскивает меня по ступеням.

      Но я цепляюсь за перила, тем самым заставляя Тараса остановиться.

      – Я сам могу, отпусти, – сдавленно выдыхаю и пытаюсь оттолкнуть брата, но он матерится и, подхватив поудобней, помогает мне забраться на крыльцо и провожает до самой гостиной, где сбрасывает мое тело на мягкий диван.

      – У меня нет времени возиться ни с тобой, ни с той… блядь… – проводит ладонью по лицу и шумно выдыхает, после чего берет себя в руки и снова смотрит на меня: – Ты как вообще? Скорую вызвать?

      Мотаю головой, тут же морщусь от этого движения и устраиваюсь на боку, который не пострадал.

      – Нормально, – хриплю. – Полежу и пройдет, если что, сам вызову.

      Тарас нервно прочищает горло и несколько раз кивает, осматривая мое тело.

      – Телефон нужен?

      – Нет, – хлопаю по карману джинсов. – У меня с собой.

      Раздраженно дергает челюстью, поправляя запонки на рукавах белоснежной рубашки.

      – Ладно, ты отдыхай, а я пойду занесу твои вещи.

      Салютую ему и откидываюсь на мягкий подлокотник. Некоторое время так и лежу, привыкая к гулу в ушах и голове. Вроде удар пришелся по корпусу, но череп все равно ломит, а в висках пульсирует.

      Не удерживаюсь от удушливого смешка.

      Встретили так встретили.

      Медленно облизываю пересохшие губы и прикрываю глаза, но крики, доносящиеся с другой части дома, вынуждают меня открыть их и нахмуриться.

      Ничего не разобрав, набираю полные легкие воздуха и поднимаюсь, но вставать не спешу.

      Даю себе минут пять, привыкая к боли и настраивая себя на то, что собираюсь встать. А когда переношу весь свой вес на ноги, удивляюсь тому, что все довольно терпимо, и направляюсь в сторону шума, с каждым шагом все отчетливей слыша разговор.

      – Ты, блядь, машину погнула!

      – Ты не в себе?! Я сбила твоего брата! Человека, мать твою, а ты думаешь о машине?!

      – Ты видела на нем хоть царапину? Ни одной, сука! А теперь иди и посмотри на машину! Идиотка! Чтобы даже больше не возникала, он будет жить здесь столько, сколько потребуется!

      Я появляюсь на пороге кухни ровно в тот момент, когда Лена запускает пальцы в