Иван Московский. Том 4. Большая игра. Михаил Ланцов

Никто не хотелось, чтобы их король срывался в пучину кровожадности. Как с таким монархом дальше жить-то? Ведь в любой момент может случиться приступ, и, не разобравшись в вопросе, уступив своим эмоциям, он отдаст приказ о казни. Это ведь конец… просто конец.

      По сути, уступив доводам Евдокима, Иоанн подписал себе путёвку в жизнь. Он показал своим людям, что всё ещё здоров на голову и не представляет угрозы для собственной стаи.

      – А как ты с ними поступишь? – поинтересовался Даниил.

      – Они деятельные натуры, что не желают делом своим прямым заниматься. Как мне с ними ещё поступить? Буду лепить из них приказ пропаганды.

      – Что? Про-па-ган-да. Это что?

      – Дословно переводится с латыни «подлежащая распространению». В чём была главная беда этого кризиса? Правильно. В том, что люди не ведали ничего. И это плохо. Этим-то злодеи и воспользовались. Вот нам и нужно это предупредить. Создать приказ, что станет доносить до горожан любые сведения.

      – А они справятся?

      – Пока не попробуем – не узнаем. М-да. Слушай, тебе удалось выяснить хоть что-то по делу о покушении? – вновь вернулся к нему Иоанн.

      – Кое-что удалось. Совершенно точно я могу утверждать только одно – он не эллин. Во всяком случае, этот человек прибыл в Москву не с ними и почти никак с ними не общался. Случалось, конечно. Но редко. Он словно избегал их.

      – Избегал?

      – Именно. Люди, приехавшие с Патриархом, старались селиться рядом. Всё-таки чужая держава. Чужбина. Вокруг никого, кто по-ихнему говорит. Так что волей-неволей держались они своих. И до сих пор держатся. А этот поселился отдельно и особняком стоял. Это очень странно.

      – Он мог бояться того, что его узнают?

      – Мог. Но, по отзывам эллинов, говорил он на их языке хорошо, но с акцентом. Они сами его не считали своим.

      – Каким акцентом?

      – Итальянским, – произнёс Евдоким. Потом заглянул в бумажку и поправился: – Северо-итальянским.

      – Час от часу не легче, – вздохнул король.

      – И не говори, – покачал головой начальник контрразведки.

      – Ты проверил этот след?

      – С католиками я проработал вопрос настолько, насколько это вообще возможно. С ними он общался ещё меньше и вообще стороной обходил.

      – Твои предположения?

      – Никаких, Государь. Нужно отправлять в Италию людей с его портретами. И искать концы. Хоть какие-то.

      – Нунций как отреагировал на это?

      – Я ему ещё не говорил ничего.

      – Наверняка уже знает, что ты опрашивал его людей по поводу этого персонажа. Ты думаешь, он не догадался о том, кто этот человек?

      – Все догадываются, – пожав плечами, заметил Евдоким.

      – И все начинают думать, что ты – и, как следствие, я – подозреваем их. Не так ли? И начинают оправдываться, оправдываться, оправдываться. Помощь предлагать. И всё такое. Предлагали ведь?

      – Предлагали.

      – И что?

      – Нунций не предложил ничего конкретного. Он просто сказал, что я могу обращаться к нему за помощью в любое время.