Искусственное время. Виктор Мельников

в кармане не густо. Выхожу из супермаркета. Где взять? Заработать? Выиграть? Попросить у бога? Нет, лучше украсть, а после попросить прощения у Всевышнего… Верно, простит.

      Так и поступаю.

      Возвращаюсь в супермаркет. Краду. Дозу жизни, две дозы смерти. Прячу под плащом. Вроде не видно.

      На выходе никто на меня не обращает внимания.

      По пути стоит церквушка. Иду во двор. Тихо здесь. Наверное, если записать тишину и врубить на полную громкость – можно свихнуться умом! Не от децибелов, а от тихо сказанных скабрезных слов. В свой адрес. А после оглохнуть.

      Захожу в церковь. Крещусь, кланяюсь, ухожу.

      О боге нельзя судить по людям, которые в него верят. Все мы разные. А он – один. И его явно не хватает. Когда-нибудь ему найдут рациональное, научное объяснение, и верить мы в него не будем, а станем понимать. Пока что физики сумели доказать лишь, что частица бога есть. Остаётся определиться, чей бог к этой частице относится. Как только философы, или кто-то другой, это сделают – безусловно, разразится третья мировая война.

      Мир… Ломается даже то, что не работает.

      Но я верю. Мой мелкий грех несравним с масштабами глобальной войны.

      В парке кто-то принимает дозу смерти. Без дозы жизни. Запивает водой. Появляются блюстители правопорядка.

      Разговор длится не долго. Оправдаться не получается.

      Менты забирают всех троих, увозят в участок.

      Жить в постоянном стрессе и не принимать дозу – быть больным человеком. Люди в погонах не внушают доверия. Я сочувствую алкоголикам, их оштрафуют. Никто этот штраф никогда не заплатит. Вскоре каждый из них отсидит по пятнадцать суток. А потом они снова соберутся вместе…

      Выхожу из парка.

      Взять такси?

      Решаю идти пешком. Засиделся дома, лучше пройдусь.

      На пешеходном переходе какой-то автомобиль сбивает человека. Его отбрасывает к обочине. Он мёртв, мне кажется. Автомобиль скрывается. Я запоминаю номер, звоню в участок.

      На месте происшествия остаюсь ненадолго. Пострадавший жив. Слава богу! Кто-то успевает вызвать скорую помощь.

      Иду дальше по центральной улице. Людей не много – куда все подевались? Странно. День-то выходной.

      В пачке остаётся пять доз смерти.

      Останавливаюсь возле урны, на которой написано «место для смерти».

      Девушка стреляет дозу, оправдывается:

      – Дома забыла.

      В коляске ребёнок.

      – Мальчик?

      – Девочка.

      – Как зовут?

      – Аня.

      – Мне нравится имя Анна, – говорю.

      – Муж хотел так назвать. Я собиралась дать ей имя Элеонора. Но мужа не стало за несколько дней до рождения дочки. Его полоса неудач оборвалась. Назвала, как он просил.

      Она замолкает. Внешне я остаюсь равнодушным, иду своей дорогой дальше.

      Сворачиваю в переулок, чтобы сократить путь.

      Возле помойных баков дерутся две собаки. Пять или шесть смотрят на них. Ждут, чем всё кончится.

      Прохожу мимо, один кобель рычит на меня.

      – Цыц!

      Рык усиливается.

      Ускоряю шаг.

      Чёрный