Изоляция. Руслан Мударисов

крикнул ему. Вот-вот мы с ним поравняемся. Он обернулся на меня, остановился, затем начал головой мотать то в одну, то в другую сторону, осмотрелся вокруг себя: сзади никого нет. Я один, и он один. И она одна. Нужно решить, настало время. Я, имитируя, что сильно запыхался, остановился перед ним и, бормоча что-то не внятное, пытался обрисовать руками какую-то картину.

      «Что случилось?» – спросил он, очень настороженно. А я словно стал немым. С чего начать? Я стал не просто немым, да ещё и слепым, я не видел его лица. Возможно, из-за темноты, а, возможно, из-за того, что я не мог взглянуть ему в глаза. Я боялся, того, что хотел сделать. Мне было жутко страшно. Приподняв правую руку, я начал махать кистью в разные стороны, дав понять моему собеседнику, что со мной всё в порядке.

      «Точно? Ты уверен?» – удостоверился он. Я кивнул ему, соглашаясь; а он, посмотрев в ту сторону, откуда я бежал, пожал плечами и пошел дальше. Через несколько шагов парень обернулся и произнёс: « Нужно торопиться. Комендантский час ведь уже». Провожая его взглядом, я никак не мог смириться с осознанием того, что я не смог. Я струсил. Блин, ну хоть пару слов можно было ему сказать. Ни слова. Это позор. Нужно срочно удалиться, чтобы никто не видел моего позора. Как только я перешел на другую сторону улицы, стыд чуть рассеялся. Он почти покинул меня тогда, когда я подумал, что у моего приступа слабости есть только два свидетеля: я и он. Расскажет ли он кому-нибудь? Расскажет ли он ей? Как же не хочется, чтобы она узнала.

      Шёл домой, не обходя лужи, прямо по воде. Тротуары проходили мимо. Хуже не могло быть. Внутри хаос.

      Несмотря на то, что я шел посреди улицы в запрещенное время, добрался до дому я без проблем. Ноги несли как заведённые. В какой-нибудь другой ситуации, обязательно бы простудился, но я заметил, что именно в стрессовых ситуациях – ни разу.

      Лег и сразу уснул, хотя было не до сна.

      Проспал до обеда, и спал бы ещё до вечера, вот только нужно было сделать вид, что я ходил в школу. Хотя какой смысл? Отцу сразу же сообщат о моём отсутствии. Пускай сообщают. Пусть всем сообщат, пусть и она узнает. Я без неё умираю. Хочу, чтобы она меня пожалела. Да, я был разбит и жалок как никогда.

      Договорившись заранее с другом о встрече в спортивном клубе, побрел туда. Хотел поделиться с ним своим горем. Он не был мне другом настолько, чтобы я был готов делиться с ним всем. Но тут я уже не мог носить всё в себе. После короткого рассказа, в котором я не хотел показать ему всю свою боль и стыд, он сказал мне: «Я знаю, что тебе поможет» – и улыбнулся, хитро моргнув глазом. « Мне ничто не поможет», – сказал я едва слышно. Это сказал я скорее себе, чем ему. Но я знаю, что это ему не помеха. Он, вообще, если что-то решит, то бесполезно отговаривать.

      Познакомились мы с ним случайно. Когда мы переехали с отцом в новую квартиру, ключей от входной двери был только один комплект. Видимо те, кто жили до нас, не отдали пока ещё. В общем, отец пообещал сделать мне копию, но в первый день после школы ключей у меня ещё не было. Конечно, можно было не запираться на ключ, везде камеры видеонаблюдения,