Комиссар госбезопасности. Валерий Ковалев

Макаренко к себе, назначив заведующим одной из патронируемых чекистами колоний.

      В ней было девяносто воспитанников, в прошлом беспризорников, воров и бандитов, не успевших попасть в «места не столь отдаленные». Главными воспитательным факторами были труд и полувоенная дисциплина.

      Спустя час Судоплатов входил на территорию коммуны. Она была обширной, в несколько гектаров, с жилыми одноэтажными домами, учебными и производственными корпусами. По периметры росли деревья, внутри разбиты цветники и клумбы.

      Направился к административному зданию в центре, вошёл внутрь и проследовал в кабинет заведующего. Навстречу из-за стола поднялся сухощавый мужчина в полувоенной форме и очках, крепко пожали друг другу руки.

      С первого дня знакомства оба пришлись друг другу по душе, между ними установились доверительные отношения. Тем более что Судоплатов знал «предмет», поскольку сам когда-то беспризорничал.

      – Ну, как дела, Антон Семенович, что нового? – уселся на предложенный стул.

      – Дела идут, контора пишет, – улыбнулся заведующий. – А из новостей: неделю назад привезли из ДОПРа[51] трёх ребят. Два спокойные, а третий бузит, сидит у меня под арестом.

      – Так у вас же карцера нет! – рассмеялся Судоплатов.

      – В подсобке сидит, определил ему трое суток.

      – Интересно на него взглянуть.

      Макаренко, встав из-за стола, прошёл к двери, открыл и крикнул:

      – Дежурный!

      В коридоре простучали ботинки, возник лет семнадцати парень с нарукавной повязкой.

      – Я здесь, Антон Семенович!

      – Приведи ко мне Гончарова.

      – Есть!

      Через несколько минут дверь снова отворилась, порог переступил… Шкет.

      При виде знакомого лица он открыл рот и, вынув из карманов руки, бросился навстречу.

      – Пашка!

      Тот вскочил со стула, обнялись.

      – Здорово, чёрт, – расчувствовался старый приятель. – Вот уж не думал тебя тут встретить.

      – А я тебя, – держа за плечи, оглядывал его Судоплатов.

      Шкет здорово подрос, был худым, но крепким, и с косой чёлкой. Одет был в мятый пиджак, широченные клеша и ботинки «джимми»[87].

      – Так. Ты чего бузишь? – спросил Павел.

      – Не хочу одевать ихнее шматье, – покосился на заведующего. – Оно всё одинаковое, как у малахольных.

      – А чего ещё не хочешь?

      – Учиться и работать. От неё кони дохнут.

      Всё это время Макаренко молча наблюдал, поблескивая очками.

      – Антон Семенович, – обернулся уполномоченный, – я возьму пока этого орла на беседу.

      Тот не возражал, оба вышли в коридор и прошли в другой конец, где у Судоплатова было что-то вроде рабочего кабинета.

      – Присаживайся, – кивнул на табуретку у стола, вслед за чем, снял кожанку и повесил на крючок.

      – О! Так ты теперь гепеушник? – уставился арестант на малиновые петлицы.

      – Да, и обслуживаю коммуну, –

51

ДОПР – дом предварительного заключения.

87

Ботинки «джимми» – модные английские ботинки.