Гормон радости. Мария Панкевич

спасибо, я одну уже зарыл. Эдак никаких денег не хватит – все трупы им хоронить».

      После этого звонка Петрович резко сдал, стал пить и умер во сне. Племянник за рекордное время успел проявить себя как незадачливый коммерсант, и банк забрал полкомнаты у него за долги. Белку с Чапой, которую мы упорно дразнили Стрелкой, забрали сестры Клавдии, а котики убежали во двор.

      Музыка моя

      Когда цыганок выводят на прогулку, тюремный дворик оглашается жалобными песнями. Иногда им подпевают русские из других клеток: «Не в силах я эти цепи, цепи, мама, разорва-а-а-ать…» Мусора бьют в железные двери дубинками и орут: «Заткнитесь! Раньше надо думать было! Никто вас сюда не звал!» – не каждые уши выдержат эти стоны, у меня, например, абсолютный музыкальный слух.

      С трех лет меня водили на фортепиано. Преподавательницу звали Жанной. Эта злобная барышня иногда хлестала меня линейкой по пальцам. Я никак не могла расслабить руки, держать воображаемое «яблочко». Жалобам на Жанну мама не верила – при родителях она по рукам не била, а была спокойна и строга.

      В ответ мама рассказывала о своих школьных годах. В ее классе, например, географичка во время урока ковыряла длинной указкой то в зубах, то в щелях в полу – и этой же указкой лупила детишек по спине за неправильные ответы. Я должна была сделать очевидный вывод: с Жанной мне повезло.

      На вступительных экзаменах в первый класс музыкальной школы я увидела в комиссии педагогов страшную Жанну и сыграла пьески отвратительно. Маме объяснили, что ребенок профнепригоден. Но та не поверила и потащила меня в Первую ДМШ, лучшую в городе. Там я никого не боялась, и утешили мою родительницу тем, что у ребенка абсолютный музыкальный слух, хороший голос и талант. Педагоги напрасно проявили демократичность и спросили, на каком инструменте я сама хотела бы заниматься. Предложили на выбор три: фортепиано, скрипку и виолончель.

      На пианино я точно играть больше не хотела и чуть не расплакалась, когда объяснили, что все равно придется в рамках общего курса. Скрипку уже видела и слышала. А вот что такое виолончель, я не знала и поэтому выбрала ее. Педагоги были удивлены, но перечить не стали. Только мама сказала, что я дура. Стоило мне увидеть эту бандуру, как я сразу же с мамой согласилась.

      Учительницу звали Лилия Ивановна. Ей было скучно заниматься со мной весь урок, поэтому она заставляла учить стихи – типа для развития памяти. Меня это раздражало, так что к одному из занятий я постаралась подготовиться особенно хорошо. Все сорок минут я рассказывала ей стихотворение Лермонтова «Воздушный корабль».

      По синим волнам океана,

      Лишь звезды блеснут в небесах,

      Корабль одинокий несется,

      Несется на всех парусах…

      Говорила я медленно и выразительно. После строчек:

      Другие ему изменили

      И продали шпагу свою, —

      сделала длинную паузу, и на глазах у меня показались слезы. Я очень любила Францию.

      Лилия