Манхэттен. Джон Дос Пассос

все можно делать.

      – Папа, почему мы не едем?

      – Может быть, когда-нибудь поедем, если я накоплю денег.

      – Папочка, поторопись! Накопи побольше денег. Мать и отец Алисы каждое лето ездят на Белые Горы, а будущим летом поедут за границу.

      Эд Тэтчер смотрел на залив. Синим сверкающим полем залив уходил в коричневую дымку канала Нарроуз. Статуя Свободы стояла, зыбкая, как лунатик, в клубящемся дыме, среди буксиров, стройных шхун и неповоротливых, неуклюжих барок, груженных кирпичом и песком. Тут и там яркие солнечные блики играли на белых парусах и пароходных трубах. Красные паромы сновали взад и вперед.

      – Папочка, почему мы не богаты?

      – Очень многие еще беднее нас, Элли. Разве ты любила бы своего папочку больше, если бы мы были богаты?

      – О да, папочка!

      Тэтчер рассмеялся:

      – Может быть, когда-нибудь это случится… Как тебе нравится фирма «Эдуард Тэтчер и компания, Присяжные Счетоводы»?

      Эллен вскочила:

      – Посмотри-ка на этот огромный пароход! Вот на нем я хотела бы поехать.

      – Это «Арабик», – произнес чей-то скрипучий голос около них.

      – Да? – сказал Тэтчер.

      – Да, сэр, лучший пароход в мире, – охотно пояснил обтрепанный человек, сидевший на скамейке рядом с ними. Кепка со сломанным лакированным козырьком была надвинута на его маленькое острое лицо; от него пахло виски. – Да, сэр, это «Арабик».

      – Хорошо выглядит.

      – Один из самых больших пароходов, сэр. Я плавал на многих: и на «Мэджестик», и на «Тьютоник», сэр. Я тридцать лет служил официантом, и теперь, на старости лет, меня выкинули.

      – У всех бывают тяжелые дни.

      – Я был бы счастливым человеком, если бы мог вернуться на родину. Тут не место для старого человека. Тут могут жить только молодые и сильные. – Он протянул скрюченную подагрой руку по направлению к заливу и указал на статую. – Поглядите на нее – она смотрит в сторону Англии.

      – Папочка, уйдем отсюда, мне не нравится этот человек, – прошептала Эллен дрожащим голосом.

      – Ладно, пройдемся, посмотрим на морских львов. Будьте здоровы.

      – Не дадите ли вы мне на чашку кофе? Я изголодался.

      Тэтчер сунул монету в грязную, узловатую руку.

      – Но папочка!.. Мама говорила, что никогда не нужно позволять кому-нибудь заговаривать с тобой на улице. Надо позвать полисмена, если к тебе будут приставать, и потом убежать как можно быстрее от этих ужасных похитителей детей.

      – Я не боюсь похитителей детей, Элли. Они страшны только маленьким девочкам.

      – Когда я вырасту большая, мне можно будет разговаривать с людьми на улицах?

      – Нет, дорогая, конечно нет.

      – А если бы я была мальчиком, то можно было бы?

      – Я думаю, да.

      Они остановились на минутку, чтобы еще раз посмотреть на залив. Океанский пароход, влекомый буксиром, который окутывал его нос белым дымом, возвышался прямо перед ними над паромами и баржами. Чайки кружились и кричали.