Королевы и изгои. Алена Филипенко

А дома? Вдруг мама Жени из года в год терпела насилие? Вдруг муж медленно, день за днем, уничтожал ее? Унижал? И в один момент она просто взорвалась… Я не знала, где правда. Приходя в гости к Жене, я редко пересекалась с его родителями. Но когда я все же виделась с ними, то не замечала ничего ужасного. Да, семья жила небогато, но… нормально! Несколько раз я оставалась у Ерофеевых на ужин. Игорь Валерьевич говорил о кошках, пробках на дорогах, хомяках и хреновых ручках на икеевском кухонном гарнитуре. А однажды, когда Женя вышел, Игорь Валерьевич подмигнул мне и пошутил: «Ну что, пришло время показать тебе его детские фотографии?» Женя крикнул из туалета, что все слышит. Я же растерялась, ведь еще недавно историк распинал меня у доски. Правда, стоило признать, что меня он мучил реже остальных. Не из-за того ли, что я числилась Женькиным другом? В целом порой мне казалось, что это два разных человека – историк в школе и дома. Но, может, он просто был хорошим актером и при чужих надевал маску? А на самом деле он и в семье зверствовал?

      Женю успокоили мои слова. Он перестал меня трясти и затих. А потом вдруг крепко обнял меня, так, что сдавило легкие.

      – Ты мой мостик над пропастью, Орлик, – горько прошептал он. – Прошу тебя, только не рвись.

      Я обняла Женю в ответ. Как я только могла пожалеть, что пришла к нему? Сейчас как никогда ему нужна моя поддержка.

      – Я не оставлю тебя, Женька, – ответила я. – Никогда.

      Но вскоре нарушила свое обещание.

      Женя остался под опекой бабушки. На одну ее пенсию им жилось туго, все накопления ушли на адвокатов. Расходы были такими, что бабушке даже пришлось влезть в кредиты. Мне было ужасно жаль Женю. Ночами я ревела в подушку, а днем пыталась помочь ему любыми способами. Это было сложно, ведь Женя всегда отличался вспыльчивостью, а после трагедии – особенно. Его было легко задеть. Вдобавок Женя закрылся, стал угрюмым. Даже обидчики от него отстали. Однажды, правда, кто-то попытался опять пошутить, но Женя накинулся на шутника и избил его. С тех пор Женю прозвали психопатом и держались от него подальше. Да, его больше не травили. Его просто перестали замечать. Но не я.

      Сначала я пыталась помочь деньгами, но Женя был слишком гордым. Видя, что он перестал ходить в столовую, я предлагала платить за него. Он отказывался и даже злился. Тогда я пошла на хитрость: тоже перестала посещать столовую. Вместо этого я теперь брала в школу еду на перекус из дома – фрукты, батончики мюсли, шоколадки, питьевой йогурт. Я говорила Жене, что еду мне собирает мама и всегда кладет больше, чем нужно, и предлагала ему. И только так добивалась того, что он принимал мою помощь.

      Я провела огромную работу над тем, чтобы вернуть Женю к жизни, я билась за это несколько месяцев. Я постоянно была с ним, брала его за руку, обнимала. Он вздрагивал от моих прикосновений, казалось, что они ему неприятны. Вырывал руки, отстранялся. Пытался держать между нами дистанцию.

      Он уже давно не целовал меня и не говорил, что никому не позволит забрать у меня очередной поцелуй. Но я не отступала,