Королевы и изгои. Алена Филипенко

зеленую тетрадь. Панферов полистал. – Возьмем последний диктант. Цитирую: «…любил свою жену без памяти, но она умирла». Что мы видим? УмИрла. Идем дальше. «Мать не умирла с горя…» И опять умИрла. Мистика, правда? Я могу продолжить, тут таких море. Я с восьмого класса знаю одного человека, который вот уже три года ляпает эту ошибку.

      Повисло напряженное молчание.

      – Так чье это? – нарушил тишину Игорь.

      Север бросил ему тетрадь. Все с любопытством привстали с мест, пытаясь хоть что-нибудь увидеть.

      – Игорь, чья она? – нетерпеливо спросил Валера.

      – Черепанова, – глухо произнес Игорь.

      – Чего? – Марк вскочил. – Откуда у тебя моя тетрадь? Она была в рюкзаке!

      – Вытащил на физре. – Север бросил это так небрежно, будто красть чужое имущество – норма.

      – Какого черта? Какое право ты имеешь копаться в моих вещах? – Марк буквально подлетел к Северу.

      Стоящий рядом Рома напрягся, готовый в любой момент кинуться на защиту своего лидера.

      – А у тебя откуда право подбрасывать другим всякую дрянь? – Север перевел невозмутимый взгляд на Игоря и прищурился. – Ну что, Соболев, как будем решать?

      – Да это бред! Да пошли вы все! – Марк развел руками и вернулся на место.

      – Это не мог быть Марк, Сев. Как будто ты Черепанова не знаешь. Дурацкие записки, венок – да ты что? Он бы рожу набил, и все! – Игорь пытался выгородить Марка, приводя Северу мои аргументы.

      Но Север как будто не слышал его.

      – Итак, ваше решение? – спокойно гнул он свою линию.

      Игорь растерялся и промолчал. Он сомневался в вине Марка, но и войны не хотел. Думаю, ему, как и мне, показалось, что сам Север не до конца верит в причастность Черепанова к записке. Ему просто нужен виновный – любой.

      – Да пошли вы! – крикнул кто-то.

      – Валите на хрен, алкаши! – подхватили другие.

      – Идите проспитесь!

      В нас полетели карандаши и ластики. Кто-то даже швырнул учебник. Почему-то мы все стояли на местах, будто строй солдат, и не обращали внимания на летящие вещи и истошные вопли. На меня накатило дикое чувство, будто сейчас я не я, а множество. У меня десятки рук и глаз, и я заполняю собой все пространство вокруг. Я замотала головой, чтобы избавиться от непонятного и пугающего наваждения. Мое «я» вернулось и закрылось от летящей в лоб пустой пачки «Тик-така».

      – Чего ты хочешь? – спросил Игорь Севера, когда гвалт замолк.

      – Чтобы вы его бойкотнули. – Север опять прищурился.

      – А нагнуться передо мной не хочешь? – огрызнулся Марк. – Тебе понравится!

      – Не горю желанием, – не поддался на провокацию Парфенов.

      Игорь рассматривал свои кеды.

      – Эй, але, Соболев, ты немой, что ли? – вклинился Тимур. – Посылай их на хер.

      – Не будет бойкота, поняли? – Марк решил за старосту.

      Тот поспешно кивнул:

      – Минаева вы не бойкотировали, почему мы должны наказывать Марка?

      – Потому что тут очевидна его вина.

      – Да? Ребят, вам очевидна? – обратился Марк к одноклассникам, и они хором