Братья Лэнгстром. Пробуждение Оливии. Элизабет О’Роарк

на спинку стула.

      – Похоже, Оливия выкладывается на тренировках по полной. – Он пожимает плечами. – Но она очень-очень привлекательная девушка, Уилл. Вот почему, когда ты говоришь, что от нее одни проблемы, я должен спросить: ты имеешь в виду, что она проблемная ученица или что она стала проблемой лично для тебя?

      Я удивленно смотрю на него. Питер знает меня всю жизнь – не могу поверить, что он мог предположить нечто подобное.

      – Когда это я вел себя неподобающим образом со студенткой?..

      – Никогда, – качает он головой. – И я не имею в виду, что ты мог бы так поступить сейчас. Я абсолютно уверен, что ты бы не стал, но вот поэтому-то тебя может так беспокоить ее присутствие. Ненужное искушение…

      – Оливия Финнеган – последний человек на земле, который может стать ненужным искушением.

      Питер кивает. Судя по его лицу, он мне верит. Так что я и сам не знаю, почему последние слова мне кажутся ложью.

      Глава 13

      Оливия

      Это начинается за неделю до первого соревнования.

      Вся гребаная команда (за исключением Бетси) смотрит на меня так, словно я вестник второго пришествия. И на этой неделе они все – в частности мой тренер – обнаружат, что это не так. Я стараюсь не думать об этом, когда ложусь спать, и стараюсь наполнять свои мысли чем-то приятным. Представляю, будто я на плоту, плыву по спокойному, тихому морю (хотя на самом деле я никогда этого не пробовала). Представляю и молюсь, чтобы это каким-то образом удержало меня в постели сегодня ночью.

      На следующее утро я просыпаюсь глубоко в лесу, задыхаясь и обливаясь пóтом, несмотря на прохладу. Бегу к себе домой, снимаю спортивную одежду и отключаюсь. Час спустя звонит будильник. Когда я присоединяюсь к остальной команде на стадионе, пот льет с меня в три ручья.

      Это повторяется во вторник, а затем и в среду, и наконец Уилл выходит из себя.

      – Что, черт возьми, происходит, Оливия? – требует он. – Ты всю неделю бегаешь вполсилы.

      У меня перехватывает горло. Я не могу продолжать лгать, но и правду сказать не могу…

      – Просто устала в универе.

      Я заставляю себя посмотреть ему в глаза. На его челюсти дергается та самая мышца, которая обычно сигнализирует о том, что он взбешен.

      – Это правда? – спрашивает Уилл сквозь зубы. – Или дело в том, что ты бегала перед занятием, хотя я велел этого не делать?

      Ну теперь-то я не могу ответить честно, он об этом позаботился.

      – Нет, я просто устала.

      – Если я узнаю, что ты бегаешь перед тренировками, ты вылетишь из команды, – говорит он, смотря мне в глаза. – Это понятно?

      Да пошел ты, пошел ты, пошел ты!

      Мне нельзя произнести это вслух, но я об этом громко думаю. Горло сжимается от разочарования и злости. Я так хочу на него закричать! Хочу объяснить, что ничего не могу с этим поделать, что никто на свете не хочет, чтобы это прекратилось, сильнее меня. Но я уже рассказывала об этом раньше, другим людям. Я знаю, к чему все это