Еврейское счастье. Эдуард Коган

Дизайнер обложки Татьяна Гумилевская

      © Эдуард Коган, 2024

      © Татьяна Гумилевская, дизайн обложки, 2024

      ISBN 978-5-0064-5304-3

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      ПРЕДИСЛОВИЕ (ОТ АВТОРА)

      За свою жизнь продолжительностью в жизнь до настоящего момента, не имея большой любви к прозе, я целиком, но с огромными перерывами прочёл всего с десяток книг, которые в большей или меньшей мере произвели на меня в разное время моей жизни какое-то впечатление. В связи с тем, что их было небольшое количество, я помню их поимённо: «Волшебник Изумрудного города», «Мальчик со шпагой», «Поднятая целина», «12 стульев», «Испанская баллада», «Собачье сердце» и несколько детективов Чейза.

      Не имея понятия не только о написании книг, но и о каком-то систематическом их чтении, выбрав девизом фразу из одного глупого, но смешного анекдота:

      «Чукча не читатель, чукча – писатель», подвигнутый несколькими обстоятельствами сразу: во-первых, идеей сестры; во-вторых, сложившимися обстоятельствами; в-третьих, желанием кое-что вспомнить из моей весьма насыщенной, но ещё не очень продолжительной жизни; и, наконец, в-четвёртых, дать возможность людям, принимавшим в то время прямое или косвенное участие в событиях тех лет, улыбнуться или испытать другие чувства, – я принялся за написание этой истории. Имея навыки стихосложения и любовь к поэзии, попытаюсь донести Вам своё повествование в комбинированной форме прозы и поэзии, с юмором и задором.

      В нём хочу посвятить читателей в то, что жизнь настолько непредсказуемая штука и повороты событий бывают так неожиданны, что в контексте свершившегося свою причастность к этому тяжело предвидеть, а тем более столкнуться с этой действительностью лоб в лоб.

      Итак, 19 апреля одна тысяча девятьсот шестьдесят шестого года в столице Еврейской автономной области, городе Биробиджане, произошло чрезвычайное событие, о котором кроме моих родителей знали только родственники и близкие друзья, остальные граждане были не в курсе. Родился я! В выборе имени мнения родителей разделились между Женей и Эдиком. Решающим оказался голос моей старшей сестры, поддержавшей мамино предложение.

      Так я стал Эдиком. К счастью, о выборе фамилии и отчества речи не шло, поэтому назван я был не сразу, но скоро. В те годы не каждый еврей хотел быть евреем (а уж тем более родиться в Биробиджане), будучи напуганным рассказами родителей и живыми примерами. И по настоянию работницы местного ЗАГСа и по, с пониманием встреченному, предложению моей мамы я стал уроженцем столицы Хабаровского края – города Хабаровска. О чём последний до сего дня не догадывается. Виделись мы с ним недолго, воспоминаний того времени друг о друге у нас не сохранилось, всё же прожил я там, безусловно, совместно с родителями, до двух с половиной лет. Мой папа, прошу заметить, что не дядя, будучи лётчиком, перевёлся в другую столицу, но уже Сахалинской области. Недолго думая, с ним переехал и я. О том времени сохранились смутные воспоминания – глыбы снега и бесконечная зима. Потихоньку жизнь моей семьи в Южно-Сахалинске налаживалась. Я подрастал, с отличием выпустился из детского сада «Золотой ключик» и, конечно же, с радушием и любовью был принят в среднюю школу №6, где уже, не без успеха, училась четыре года сестра Марина. Свою первую учительницу вспоминаю до сих пор с неподдельным раздражением и нелюбовью, если не сказать с ненавистью. Имя её не разглашаю, не из-за этических соображений, а из-за такта и нежелания навязать своё мнение.

      Но отрывок из стихотворения привожу.

      Я грешен! Не люблю учителей.

      Я искренне сражался с ними,

      И нервов их я не жалел,

      Знаком, как видимо, с плохими.

      Они казались злом в раю,

      Не сдержанны, самодовольны,

      Как перед бездной на краю,

      Творили то, что было вольно.

      Они пороки давних лет,

      Они порочны до отказа,

      Источник ранних, юных бед,

      Чума, холера и проказа…

      Эти строки написаны мной уже в зрелом возрасте и обращены в первую очередь к моей первой учительнице. А тогда меня терзала несправедливость, безнаказанность и невозможность доказать свою правоту. Последнее злило больше всего.

      Школа не заладилась с первого класса, начались педсоветы, собрания, замечания в дневнике, вырванные листы и кахексия его в конце года.

      Вспоминаю сейчас: я был упрям, самолюбив не по-детски, но не раним, и это помогало, хотя и создавало мне одни проблемы. Из-за невозможности вступить в пионеры (смеюсь, но это действительно так) и ежедневных неприятностей, родители перевели меня в тот же Биробиджан, где проживали мои бабушки и дедушка, где я родился и, как впоследствии выяснилось, не женился, а отучился до середины 3-го класса. Там случилась первая любовь. Влюбился, что называется, в первую даму класса. В каждом есть такая. В моём была Лариса. Два раза из-за