Будни добровольца. В окопах Первой мировой. Эдлеф Кёппен

в безопасности.

      Проволока закреплена на уровне плеч деревянными колышками. Ее легко осмотреть.

      Дальше траншею обвалило. Гора известняка преграждает проход.

      Райзигер достает штык и копает. Йордан встает рядом на колени.

      – Вот и всё. Разбито напрочь. Эти ослы не умеют целиться.

      Но провод цел. Поднимают его, прощупывают.

      – А вот и нет, – рычит Йордан. – Давай дальше. Рехнуться можно от жары. Давай уже, наконец, вперед. Братец, вон дым впереди.

      Траншея делает повороты.

      Наконец разрыв найден. Оборванные концы провода висят над землей. Йордан плюется:

      – Да что ж такое опять. Он даже не выстрелом перебит. Какая-то тварь из пехоты хотела его спереть. Может, одежду сушить…

      Подключают телефон, прозванивают. Слава богу, позиция отвечает:

      – Да, линейный патруль слушает.

      А вот и другой конец. Гудок.

      – Алло, наблюдение один девяносто шесть, – голос Улига. – Унтер-офицер здесь, будьте на линии. Сейчас подключимся.

      Хотят скрутить два провода вместе. Вдруг слышится зверский свист наискосок от них. И пока они оба падают ничком, прямо перед ними в дно окопа ударяет снаряд.

      Райзигер чувствует трепет и дрожь в конечностях. Обдает ледяным холодом. Он не может двигаться. Приходится неподвижно слушать, как взрывчатка летит сквозь воздух с диким стрекотом. Как она методично врезается в стенку окопа.

      Йордан толкает его в бок:

      – Если дальше в том же духе, точно попадут, – говорит он.

      Должно бы, по идее, звучать смешно. Но шутка не сработала. Йордан и сам понимает:

      – Думаю, пора сваливать. Оставь ты этот провод. Поищем укрытие, пока француз не выпустит пар.

      К Райзигеру возвращается смелость:

      – Всей работы на пару секунд. Давай уже, Йордан!

      Стоя спиной к врагу, он соединяет концы провода. Гул в трубке:

      – Алло, батарея!

      Ругается. Ответа нет.

      – Алло, алло, батарея!

      Всё. Должно быть, по пути еще где-то перебито.

      Йордан выхватывает у Райзигера аппарат:

      – К чертовой матери. Дай сюда. Или давай сначала еще раз соединимся с Улигом. Алло, наблюдение один девяносто шесть?

      Из трубки звенит громкий голос. Это капитан.

      – Герр капитан, линейный патруль на проводе!

      – А ну, быстро сюда! – орет Мозель. – Сейчас же, бегом! Оставьте эту чертову хренотень, ясно? Бегом сюда!

      Выдергивают провод из аппарата, смотрят друг на друга.

      – Еще не хватало, – говорит Йордан.

      Райзигер пожимает плечами, берет под мышку катушку с кабелем:

      – Ничего не поделаешь.

      Бегут назад.

      Несколько шагов – и в стенку траншеи прямо перед ними попадает снаряд. Райзигер в падении видит, как из земли вырывает большой кусок известняка. Насыпь обваливается почти прямо на них. Подпрыгивают – прочь отсюда! Ложатся снова. Дальше ползут на животах, еще пятьдесят–шестьдесят шагов. Видно, как всюду вокруг сквозь черные клубы прорываются желтоватые огни. Грохот такой сильный, что ушам больно.