Переменная звезда. Ольга Суханова

добрался до Иркутска, где смотрел работы Харинского, Фереферова и других… – ювелир вдруг взглянул на племянника. – Леш, ты хоть меня придержи, меня же в дебри и тонкости унесет.

      Алексей молча улыбнулся. Тоня крутила в руке пустую кофейную чашечку и слушала, боясь пропустить хоть слово.

      – И герой начал лечить людей? – спросила она.

      – А красивый был бы ход, да? – вопросом на вопрос ответил Григорий Николаевич. – Но нет, Тонечка, увы. Герой рукописи не пошел по этому благородному пути. Правда, первое время после возвращения из Иркутска он делал по-настоящему полезные вещицы – например, обручальные кольца, которые работали лучше любого заговора на верность. Но потом наш персонаж влюбился. Он был женат, но это не помешало новому увлечению. И ладно бы влюбился в тихую скромную девушку, но нет. Его, человека творческого, влекло все яркое и необычное. Он влюбился в заезжую артистку, которую увидел в салоне в доме городничего – там было заведено устраивать салон по пятницам. Артистку герой в рукописи называет Р., и лишь пару раз там проскальзывает ее имя – Раечка. Драматического дара у Раечки, как я понимаю, не было, и играла она в основном в водевилях. Молодая, красивая, музыкальная – что еще надо? Но мечтала о больших ролях.

      – В маленьком уездном городе Н. был театр? – удивился Алексей.

      – Нет. Артистка там оказалась проездом – зарабатывала, как могла, выступая в частных концертах и редких еще тогда антрепризах. О себе она, думаю, немало привирала: герой пишет, что Раечка якобы прежде занималась в московском императорском театральном училище, а потом перебралась в Санкт-Петербург, где играла чуть ли не вместе с самой Колосовой, но из-за закулисных интриг вынуждена была искать другое место.

      Младший Воронцов усмехнулся:

      – Далеко ж она искала.

      – Герой об этом не пишет, но, похоже, эту юную служительницу Мельпомены никуда не брали, и она, кое-как перебиваясь, добралась в поисках места аж до Сибири. Она пробовалась в Тобольске – там, как ни удивительно, был весьма приличный театр – но ее не взяли. Не взяли ее и в Иркутске. В городок Н. она приехала ненадолго, но застряла из-за непогоды, а потом все закрутилось. Герой вел себя, как влюбленный дурак: пытался писать стихи, показывал Раечке на зимнем забайкальском небе созвездие Ориона и обещал подарить ей все эти звезды…

      Ювелир плеснул себе немного коньяка и продолжил:

      – В деньгах наш герой особо не нуждался. Поначалу. Но Раечка оказалась дамой избалованной, как многие юные красотки. Если верить описанию в повести – хотя можно ли верить глазам влюбленного? – она была очень красивой. Черноволосой и черноглазой, с нежной белой кожей, небольшого роста, гибкая, хрупкая, похожая на китайскую фарфоровую статуэтку, – тут Григорий Николаевич перевел взгляд на Тоню, и та опустила голову.

      – Она его не любила? – спросила девушка.

      – Она любила подарки. Наряды, украшения, духи, безделушки. Шубки, куда ж без них в Нерчинске. И герой рукописи быстро поистратился. Он стал делать